Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова
– А ты смелая. Не ожидал, – Кирилл поиграл ключами на пальце и вставил их в замок зажигания. – У меня к тебе предложение, – увидев, как сощурилась Анины глаза, неприятно растянул рот в ухмылке и объяснил: – Не пугайся, предложение руки и сердца.
Внутренне готовая к любым сюрпризам, такого поворота событий Аня не ожидала, поэтому отвечать не стала, предпочитая дослушать речь Кирилла до конца.
Видимо, своё предложение он хорошо продумал, потому что без запинки разложил свою позицию по полочкам:
– Зарегистрируемся в ЗАГСе по всем правилам, ты меня пропишешь к себе и выделишь мне одну комнату. Я знаю, у тебя три. Мешать я тебе не буду, мальчишку твоего не трону. А обзаведусь деньжонками – тихо съеду. Обещаю. Хотя, может, ты меня и отпускать не захочешь, так понравится быть моей женой.
На этих словах, искушение заехать Кириллу со всего размаху по гладкому черепу стало так нестерпимо, что Аня задержала дыхание, дав себе команду замереть.
Когда Кирилл произносил слова, его уши на бритой голове еле заметно перемещались вверх-вниз, и это вызывало почти физическое отвращение. Кириллово предложение звучало настолько мерзко, что Аня не стала его комментировать:
ну как можно всерьёз разговаривать с ненормальным? А в том, что это именно так, она уже почти не сомневалась.
Машина наконец тронулась и покатила по знакомому маршруту к библиотеке. Глядя в окно, Аня по-прежнему молчала, и это упорство, видимо, вывело Кирилла из себя, потому что он попытался её припугнуть, понизив голос до шёпота:
– Будешь меня слушаться – и проживёшь сто лет.
– Я и так проживу, – сказала Аня, – даже не сомневайся. А если и нет, то моя жизнь не в твоей воле. Да и ты не знаешь, что тебе уготовано Господом. Зря ты убеждён в своей безнаказанности.
Произнесённые вслух мысли, пришедшие на ум, вернули уверенность в себе. Аня вспомнила спасение на порогах, льющийся с небес свет, вытесняющий тьму, и ощутила себя под такой защитой, которую не пробьёт ни одна пуля на свете.
Что бы ни произошло, её душа всегда будет пребывать с ней, и самое страшное – позволить её разрушить, запугать, сломать. Душа – вот то, что надо беречь, а всё остальное суета сует.
Кирилл скептически сморщился:
– Неужели ты веришь в эти сказки? – его уши снова дёрнулись, и Ане стало смешно.
Оказывается, это несложно – разрушить собственный страх.
Кирилл уверенно сидел за рулём, такой крепкий, ладный, литой, а она видела перед собой пустую оболочку. Этакий клубень картофеля, выгнивший изнутри. Сожмёшь его между пальцами и, пачкая руки, оттуда потечёт бурая жижа.
Анино превосходство над ситуацией выбивало Кирилла из равновесия.
Он резко нажал на газ, едва не въехав во впереди идущую машину, негромко выругался, но вернуть себе прежние позиции уже не мог.
– Я верю, Кирилл, и в то, что ты очень скоро будешь наказан и сто раз вспомнишь мои слова.
– Интересно, кто же меня накажет, твой Боженька?
– Зачем? Вы с Андреем и сами прекрасно справитесь с этой задачей. Расплата за грехи наступает всегда. Рано или поздно, но всегда.
Наверное, в этот момент Аня и вспомнила о рассказе Вилены Гуговны про свою мать, остаток жизни проводившую на руинах разрушенной церкви. И так отчётливо встала перед её глазами эта картина, с такой ясностью и болью, словно она сама стояла там, рядом, отмаливая за все грехи окружающих её людей. И за Кирилла тоже.
Уловив смену настроения своей пассажирки, Кирилл затормозил около библиотеки и уже деловым тоном, почти примирительно сказал:
– Отложим разговор на неделю, – но, давая знать, что последнее слово за ним, коротко добавил, как муху прихлопнул: – Жанна за тобой присмотрит.
Лучше бы он не упоминал Жаннино имя! Превращение Жанны в послушного китайского болванчика, согласно кивающего головой по щелчку пальцев Андрея и Кирилла, ни на минуту не оставляло Аню равнодушной, заставляя раз за разом вспоминать прежнюю институтскую подружку, взбалмошную, но не подлую.
Уничтожающе взглянув на Кирилла, Аня вспыхнула от гнева. Какое он имеет право распоряжаться Жанной, ломая её жизнь, заставляя подличать, врать, изворачиваться?
– Оставьте Сметанину в покое! Вы достаточно втянули её в свои махинации, а теперь хотите, чтобы она вместе с вами в тюрьму села?
От резких слов отповеди бычья шея Кирилла медленно начала наливаться краснотой, поднимающейся к скошенному подбородку. На мгновение Ане показалось, что он сейчас выскочит из машины и вцепится ей в горло. На них уже стали поглядывать окружающие, и это остудило порыв Кириллова бешенства, давая волю бессильной холодной злобе:
– Если хочешь знать, то твоя Жанна сама бегает за Андреем, как шелудивая собачонка. Она сама, слышишь, сама добровольно подписала бумаги на твою квартиру.
Поняв, что снова перешёл в защиту, Кирилл постарался исправить положение и угрожающе зашевелился, сжимая пудовые кулаки. Но запугать он уже не мог, страх перестал руководить её действиями.
Выйдя из машины, она выпрямилась в стрелку и раздельно сказала, стараясь, чтобы каждое слово попадало в цель:
– Тебя с Андреем я больше не боюсь, и если не оставишь свои угрозы, то я пойду в милицию и будь уверен, найду, что им рассказать.
Захлопнувшаяся дверца машины поставила точку в разговоре.
Подняв голову, Аня встретила заинтересованный взгляд Дмитрия, окружённого толпой студентов.
Его жизнью она не имела права рисковать. Кто знает, что в голове у Кирилла? Поэтому на глазах у врага дружбу обнаруживать не стала, а, сделав вид, что не заметила Гука, стороной прошла на работу, чувствуя себя последней обманщицей.
* * *
Не успела Аня оглянуться, как мимо её рабочего стола резво прокатила целая трудовая неделя. Хотя назвать её особо трудовой, значило погрешить против истины. Сложно перестараться, если у тебя два посетителя в день и ни одного нового поступления книг. Лето, отпуска, дачи – народ выметался из города со скоростью балтийского бриза, набравшего силу над Финским заливом.
В эту неделю Аня Жанну не встречала. Сразу после разговора Ани с Кириллом Сметанина взяла отпуск за свой счёт.
Хотя Аня, проглотив обиду, собиралась переговорить с Жанной и попытаться вытащить её из той ямы, в которую бывшая подруга старательно залезала обеими ногами, отсутствию Жанны она обрадовалась. Слишком много душевных сил забирала их немая перепалка взглядами и напряжённое молчание. Видимо, Жанна тоже не стремилась к общению, раз так спешно исчезла, не попрощавшись с Адой Львовной.
Жанка, Жанка, сорвиголова, как тебе помочь?
Затишье в библиотеке располагало к размышлениям, и Аня целыми днями думала о своей жизни, отсчитывая в памяти крошечные
