Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова
И вот тогда неизвестно откуда в голове Дмитрия чётко сформировалась абсурдная мысль:
«Если я женюсь, то только на этой женщине. На Анне».
Прогоняя непрошенные желания, он посмотрел вслед подругам на захлопнувшуюся дверь библиотеки, но наваждение не исчезало, мало того: с этого дня он взял за обыкновение проводить лекции по истории архитектуры именно здесь. Занялся конструктивизмом, брал чужих студентов, начал писать диссертацию об архитекторе, в горячке наляпавшем это ужасное здание, и всё для того, чтобы, обманывая самого себя, иметь полное основание приходить сюда как можно чаще. Он начал подумывать, что, наверное, стоит записаться в библиотеку, но это было бы слишком прямолинейно и банально.
Короче, к весне, презирая себя за слабость, Дмитрий осознал, что ведёт себя неадекватно, в точности как мальчишка, влюблённый в первый раз!
И это он, Димка Гук, вокруг которого, начиная с детского сада на углу Невского проспекта, хороводом кружились лучшие невесты.
«Невесты без места», – шутливо классифицировал Диминых подружек папа Серёжа.
Самые тёплые воспоминания у Димы остались от одноклассницы Лены Мишиной, подарившей ему в первом классе упаковку мятной жвачки – большой дефицит по тем годам. А самая лживая и непорядочная девушка встретилась ему на последнем курсе института. После продолжительного и мучительного романа с ней Дмитрий долго шарахался от всех женщин, не допуская даже мысли о близких отношениях.
Пару раз за весну Дмитрий, превозмогая смущение, что было совершенно на него не похоже, пытался познакомиться с Анной.
Один раз он подал ей руку в маршрутке, но она, вежливо кивнув, не обратила на него ни малейшего внимания, а второй раз купил ей мороженое. Как раз сегодня. Но эффекта его действия не возымели, если не считать скромного «спасибо».
Вскоре после этого, в перерыве между лекцией и проектированием заказа, на электронную почту «фонГук, собака, точка, ру», пришло письмо с телефонным номером и просьбой срочно позвонить в Олунец.
– Наверное, очередной заказ на элитный коттедж от простого олунецкого миллионера, – решил Дмитрий. Связываться с заказами провинциальных царьков он не любил, но всё же позвонил и познакомился с милейшей дамой – Виленой Гуговной Черномордовой – основательницей Олунецкого краеведческого музея. Он проговорил с ней без малого пару часов, пообещал переправить в музей раритетное пианино, и вот он здесь, в гостях у женщины своей мечты. Сидит как истукан, ест распухшие сосиски с недоваренными макаронами и чувствует, что язык накрепко прилип к гортани.
* * *
За долгий вечер вода в жёлтом электрическом чайнике три раза успела закипеть и остыть, но кофе Аня и Дмитрий так и не выпили.
Перейдя после сосисок на «ты», они сидели на кухне перед тарелками с остывшими макаронами и разговаривали обо всё на свете.
Говорил больше Гук, а Аня слушала, подперев щёку ладошкой. Иногда она тоже добавляла своё слово, и тогда Дмитрий замолкал и внимательно смотрел на неё серыми глазами такой глубины, что у Ани перехватывало дыхание как тогда, когда она тонула в речном пороге.
К полуночи они договорились, что в ближайшее время Дмитрий закажет хорошую машину на мягком ходу, квалифицированных грузчиков, и со всеми предосторожностями повезёт пианино в Олунец.
– Понимаешь, я никогда не был в Олунце, хотя моя прабабушка Анна Ивановна Веснина родом из тех мест. Как-нибудь я покажу тебе её фотографию, – уже стоя в дверях, сказал на прощание Дмитрий.
Ему отчаянно хотелось задержаться, и он даже самоотверженно предложил Ане помочь вымыть посуду, но в ответ она только рассмеялась:
– Уверяю тебя, с посудой я справлюсь.
В небольшую прихожую с двумя вешалками по сторонам двери проникала темнота, и Аня зажгла лампочку дневного света, не снимая руки с выключателя.
– До встречи, Дима, приятно было познакомиться.
– До встречи. До завтра.
Дверь мягко приоткрылась, выпуская гостя на лестницу, облюбованную подростками, сидящими на подоконнике, как мартовские коты. Только коты не пьют пиво, хотя мяучат так же жалостно и протяжно.
Выключив свет в прихожей, Аня не стала зажигать лампу в комнате. К чему жечь электричество, если на улице ещё достаточно светло, чтобы рассмотреть идущего по тротуару Дмитрия?
Прислонясь к косяку, она умиротворённо провожала глазами неожиданного гостя и с наслаждением перебирала в памяти минувший вечер, едва уловимо пахнувший хорошим мужским одеколоном, коробкой свежих шоколадных конфет и лёгким асфальтовым ветром из распахнутого балкона.
Неожиданно вздрогнув, Аня вцепилась рукой в подоконник и напряжённо вытянула шею, не смея поверить в худшее: от стены дома отделилась коренастая мужская фигура и пошла за Дмитрием след в след.
Разглядеть преследователя Аня не могла, но двух мнений ждать не приходилось: за её квартирой следили. Причём нагло, в открытую, с расчётом на то, что она увидит и испугается. Видимо, Кириллу показалось мало приколоть на рюкзак угрожающую записку и подослать Сметанину с предупреждением, он решил надавить на неё лично, используя её друзей как наживку.
Первой мыслью было бежать, догнать Дмитрия, предупредить об опасности, и она, выскочив в прихожую, сунула ноги в туфли, но тут же сбросила их обратно.
Нет, здесь нужна совершенно другая тактика. Она не должна показывать своего беспокойства, а когда Кирилл поймёт, что Гук не имеет к ней отношения, он отстанет от него. Главное сейчас – соблюдать дистанцию с людьми, никого не подпуская к себе близко. Только так она может защитить их. Только так и никак иначе. На плечи словно налегло тяжёлое коромысло с двумя вёдрами песка. Заболела спина, и стало трудно дышать.
Сунув руку в карман платья, Аня нащупала мобильный телефон и, глотая слёзы, набрала номер Дмитрия, который сходу запомнила наизусть.
«Абонент временно недоступен», – равнодушно известил её женский голос, заставляя воображение рисовать страшные картины драк и погонь. Время перекувырнулось и побежало вспять, отщёлкивая секунды, которые слишком медленно превращались в минуты.
Снова и снова Аня нажимала кнопку вызова до тех пор, пока, наконец, не раздался щелчок, и голос Дмитрия не произнёс:
– Аня! Как хорошо, что ты позвонила, я хотел сказать…
– Дима, я хочу тебя попросить больше никогда не подходить ко мне близко. Пойми меня правильно, так надо.
По возникшей паузе она угадала, что он озадачен, и от его вопросительного недоумения ей стало совсем тошно.
– Аня, но почему? За что? Скажи, что я сделал не так?
Фразы распадались на звуки, заставляя Анины глаза набухать горечью слёз.
– Всё так, Дима, – обречённо сказала она, тщательно взвешивая каждое слово, – дело не в тебе, а во мне. Прости.
Палец, нажимающий кнопку отбоя, весил
