Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова
Видимо, серьёзного объяснения с Жанной не избежать.
Случись разговор при таких обстоятельствах раньше, Аня бы вспылила или сказала бывшей подруге, как называется её поступок на русском языке. Но сейчас народившаяся вновь Аня не чувствовала к Жанке ничего, кроме жалости и брезгливости.
Даже теперь, зная о грехах Сметаниной, Аня от всей души кинулась бы ей навстречу, если бы Жанна, хотя бы взглядом или жестом дала понять, что совершила ошибку и раскаивается. Но Сметанина зло сжала губы, превращая их в тонкую ниточку, и угрожающе просвистела:
– Не желаешь разумного компромисса – пеняй на себя. Доказать ты ничего не можешь, а мы все трое подтвердим, что ты слишком много выпила и вела себя глупо.
Как Жанна не хорохорилась, но на этой фразе она споткнулась, проговорив её с надтреснутой хрипотцой, выдающей неловкость. Такая подлость со стороны Сметаниной казалась уму непостижимой и совершенно абсурдной.
Справившись с приступом гнева, Аня сосчитала до десяти, прежде чем смогла достойно ответить:
– Жанна, запомни. С этого дня я не хочу тебя ни видеть, ни слышать. И очень прошу не вставать больше у меня на дороге.
Если бы её тихий, очень тихий голос своей скрытой силой мог взорвать воздух, то здание библиотеки пылало бы всю неделю, не оставив после себя даже пепла.
Подняв глаза на бывшую подругу, Аня увидела кривую улыбку, чуть дрогнувшую мускулом на правой щеке, и поняла, что битву выиграла – Жанна сдалась, но продолжала упорствовать:
– Не хочешь – как хочешь. Но мы можем хотя бы сделать вид, что между нами прежняя дружба. Ты понимаешь, по библиотеке поползут слухи, сплетни.
Стараясь говорить твёрдо, Аня парировала:
– Ты лучше других знаешь, что слухи и сплетни меня всегда интересовали меньше всего.
Это был явный камешек в огород Жанны. И бывшая подруга это прекрасно поняла. Она хорошо помнила, как в самом начале их дружбы однокурсницы предупреждали Аню, чтобы не связывалась со Сметаниной.
Мало того, Жанка собственными ушами слышала, как Аня ответила старосте курса Оле Жуковой этими же словами, которые произнесла секунду назад: «Слухи и сплетни меня не интересуют».
Суетливо застучавшие по коленке Жаннины пальцы выдали её нервозность, вызвав у Ани предположение, что разговор ещё не закончен.
Так оно и оказалось. Поёрзав на стуле, Сметанина тяжело задышала, и её пальцы настороженно замерли, сжавшись в кулак.
– Меня просили тебе передать, чтоб ты не поднимала шума. Ну, ты понимаешь, о чём я…
– Уходи немедленно.
Нечаянно взлетев, Анин рассерженный голос заставил читателя Аристархова поднять голову от изучаемого журнала «Техника молодёжи» за 1966 год и удивлённо спросить:
– Вы мне, Анна Ивановна?
Поскольку Аня молчала, то отвечать пришлось Жанне. Она нашлась почти сразу:
– Это мы с госпожой Саяновой новую книжку обсуждаем с таким названием.
Она вновь была бодра и весела, как канарейка, только что спевшая одну из своих лучших песенок.
«Со Сметаниной словно с гуся вода», – опустошённо подумала Аня, глядя, как Жанна уверенно зацокала каблучками по лаку паркета, и стала наблюдать в окно стайку студенток, снова обступивших преподавателя. Усиленно зарисовывая в блокнотах уродливый козырёк над входом в библиотеку, девушки упоённо щебетали, навевая память о беспечных студенческих годах, с высоты пережитых лет казавшихся почти нереальными.
Мобильный телефон в кармане серой вязаной кофты заиграл вальс и, увидев высветившееся на мониторе имя абонента, Аня улыбнулась: неугомонная Вилена Гуговна хоть на пару минуток звонила каждый день.
Сегодня голос старушки вылетал из трубки как пулемётная очередь:
– Анечка, дорогая, у нас с Нонночкой для тебя сюрприз! Мы нашли человека, который взял на себя доставку нам твоего пианино! Ты всё ещё уверена, что презентуешь инструмент музею?
– Уверена! Присылайте своего перевозчика.
– Тогда он к вам заглянет сегодня вечером. Я дам ему ваши координаты.
Услышав отбой, Аня выключила телефон и снова взглянула в окно. Студенты с преподавателем ушли, а мороженщица с довольным выражением лица подсчитывала выручку.
В голову лезли мысли о Жанне, но Аня постаралась дать им другое направление, вспомнив, как много людей помогло ей выпутаться из неприятной истории на острове.
В отличие от Андрея, Кирилла и Жанны, стоявших особняком, лица друзей казались прекрасными.
Хорошо, что кроме подлецов и предателей на свете существуют благородные, честные и порядочные люди. Да и вообще – просто люди! И их, хороших людей, гораздо больше. Но чтоб мы не забывались в своей гордыне и ценили лучшее, на нашем пути встречаются негодяи. Наверное, подлецы нужны природе так же, как существуют ядовитые грибы, зловонная плесень и чумная бацилла. Они тоже часть мироздания.
Дорогой с работы Аня припоминала прочитанные детективы и внимательно следила за окружающей обстановкой, стараясь обнаружить за собой слежку. Ноющее чувство тревоги не оставляло её ни на миг, кружа голову и заставляя ощущать себя беззащитной мишенью для выстрела из-за угла. Воображение разворачивало сюжет за сюжетом, но на улице царила обычная городская суета.
Вспомнив предупреждение Вилены Гуговны о визите курьера, Аня на всякий случай купила тортик с шоколадной начинкой – попотчевать гостя.
– Будем надеяться, что визитёром окажется не Саша Кожин, желающий продлить знакомство, – сказала она себе, когда в дверь раздался весёлый короткий звонок.
Раньше, до отпуска, она впустила бы незнакомца не спрашивая, но сейчас поостереглась.
– Кто там?
– К Анне Ивановне Саяновой насчёт перевозки инструмента.
Аня приникла к дверному глазку и часто заморгала, на всякий случай протерев кулаком глаза.
Увидеть этого человека, стоявшего на лестнице с коробкой конфет в руке, она никак не ожидала.
* * *
Зрение Аню не подводило. Стоящим на лестнице посланником Вилены Гуговны являлся именно он – красавец, угостивший её утром клубничным мороженым.
В который раз Аня утвердилась в мысли, как сложно средневековым рыцарям маскироваться в современном мире, меняя сверкающие серебром латы на американские джинсы и серую футболку с вышитым на краю кармашка красным крокодильчиком. Их, рыцарей, выдавала особенная, гордая посадка головы и военная осанка, наверное, передающаяся из рода в род секретным рыцарским заклинанием.
Метнув на себя взгляд в зеркало, Аня убедилась, что выглядит серой вороной и ничего улучшить в своей внешности уже не успеет, если только расчесать спутанные волосы. Поэтому, обречённо вздохнув, она торопливо повернула ключ в замке и распахнула дверь:
– Проходите, пожалуйста.
– Вы? – рыцарь переложил коробку конфет из руки в руку и явно растерянно уставился ей в лицо, словно увидел фата-моргану[7]. – Я думал, вы старушка.
– Почему старушка? – от неожиданного признания в
