Тут мой дом - Эльчин Сафарли
Оказывается, дедушка очень хотел, чтобы мама стала пианисткой. В день бабушкиной выписки из роддома он купил коричневое пианино «Беларусь». Интерес к музыке у мамы был с детства, и в шесть она поступила в музыкальную школу.
«Я звучала технически хорошо, но без изюминки. Пальцы исполняли, а не играли. Нина Давидовна, педагог, поддерживала меня, говорила, что талант плотно связан с трудолюбием, упорством, а эти качества у меня есть.
Я взрослела и отдалялась от пианино, клавиши перестали меня увлекать. Знаете, мальчики, мне посчастливилось признаться себе в том, что я занимаюсь не своим делом. Это многого стоит. Не жалею о тех годах в музыке. Ха-ха, как же красиво звучит – годы музыки… Без этого опыта я не нащупала бы свое – медицину. А музыка… она со мной, я ее чувствую, и это счастье. Кстати, инструмент мы с папой подарили соседской девочке, она сейчас популярная пианистка».
…Из верхней части города, где располагался Английский парк, открывался чудесный вид на море. Хотелось замереть и долго смотреть, как цвет воды меняется под лучами весеннего солнца. У нашего города – форма амфитеатра, в этом его уникальность.
Пока мы носились по аллеям, мама сидела на скамейке, с которой нас хорошо было видно, читала. Временами поднимала голову, находила нас взглядом и возвращалась к истории. Рядом с ней лежала авоська, в ней бутылка воды, складные пластиковые стаканчики, три яблока.
Али встретил Мишу Фомиля, он учился в параллельном классе, жил в Старом городе на улице Менжинского (я запомнил табличку с фамилией на стене их дома). Прошлым летом мы вместе катались на велосипедах, но общаться с Мишей было неинтересно – хвастун редкостный. Видимо, Али это не раздражало. Я отхожу от них (они даже не заметили), прибегаю к маме, подсаживаюсь к ней, беру яблоко. Ветер заигрывает со страницами маминой книги. Читаю имя на обложке: Эльчин.
– Интересная?
– Да, мне нравится. В книгах Эльчина есть дух Апшерона. Мне не особо важен сюжет, люблю, когда в тексте на первом плане состояния и ощущения. Кстати, Эльчин – сын драматурга Ильяса Эфендиева, Хати играет в его пьесе.
– Мам, почему истории в книгах и на сцене мне кажутся чересчур разукрашенными? В жизни как будто все по-другому.
– Искусство всегда чуточку выше обычной жизни. Это концентрат самого яркого, сильного, большого. Человек, соприкасаясь с искусством, с величием замысла, напитывается. Слышал выражение «духовная пища»?..
– А искусство может стать спасением?
– Безусловно, Амир. Искусство – это прикосновение к вечности, а в нем свет, мир и покой. Никакой суеты.
К нам бежал Али. Я достал для него яблоко из авоськи.
17. Я выбираю жизнь
«У моей бабушки Марьям в саду вдоль забора росли кусты дамасской розы. В сезон они распускались некрупными розовыми цветами. Бабушка надевала фартук-карман, собирала бутоны. Мы с сестрой ей помогали, заодно вплетая самые красивые стебли в косы».
Хати достает из мешков лепестки, слегка их встряхивает (на них могут быть букашки) и складывает в чаши, где бабушка бережно, чтобы не помять, их промывает – будет варить розовое варенье.
Сегодня на веранде хорошо, ветра нет, цветочный запах не рассеивается, обволакивая дачу ароматным облаком. Гоша принюхивается и чихает, распугивая приставучих мух.
Дедушка носит из колодца воду, колет дрова. По мнению бабушки, вкусное варенье лучше готовить на костре.
Я взобрался на Кормильца, сверху наблюдая за взрослыми. Захватил блокнот с ручкой: все чаще хочется записывать то, что вижу, слышу. Так ничего не затеряется во времени.
Перечитывая истории, вижу, как время в них замирает. Делаю очередную запись: «На самом деле, не надо спешить, нужно просто быть: сидеть на веранде, смотреть на мир, попивать чай с вареньем. Почему людям, чтобы понять очевидное, требуется так много времени?»
Слышу бабушкин голос. «Гали-и-и-иб, дорогой, принеси, пожалуйста, сахарный песок и разожги огонь». Дедушка идет в погреб, Гоша увязывается за ним, я спускаюсь с дерева помочь. «Амирчик, захвати лимон из холодильника. В синей миске, нарезанный. Добавим в варенье, чтобы не засахарилось».
Спешу к дому и слышу, как бабушка делится с Хати рецептом. «Розовое любит много сахара – единственный его минус. На килограмм лепестков целых пять кило. Так готовила моя бабушка, теперь и я. Чем всякие конфеты лопать, черт знает из чего приготовленные, лучше домашнее варенье, одна розетка в день никому не навредит. Хотя моя дочь, и по совместительству твоя подруга, против всякого варенья, она на зиму только малину и смородину с сахаром перетирает».
Первые дни июня. Мы с дедушкой и бабушкой приехали на дачу варить варенье, брат с родителями отправились в гости к тете Нубар, двоюродной сестре папы. Она живет в пятиэтажке у метро «Аврора» и готовит фантастически вкусные пирожки с картошкой, обожаю. Но если выбирать между дачей или пирожками, выберу дачу.
В этот приезд тут даже лучше, чем в прошлый: деревья густо зазеленели, Гошина линька почти закончилась (я его еще разок вычесал), одеяла из овечьей шерсти вернулись в дальнюю комнату. В доме стало светлее, солнечные блики заигрывают со стоящим на тумбочке фарфоровым зайцем (бабушкино приданое).
Пока варенье варится, бабушка достает из шкафа банки. «Смотри, какие листья с наших виноградников. Завернем долму к обеду». Она распрямляет листья в эмалированной желтой миске, на которой нарисованы розы и странный дом, не похожий ни на один апшеронский. Заливает их кипятком, чтобы смягчить и смыть лишнюю соль.
Фарш в холодильнике, дедушка с утра прокрутил в мясорубке говядину и баранину с курдюком и луком. «Хати, нарежь мелко кинзу и мяту, а я займусь рисом», – бабушка промывает в дуршлаге горсть круглого риса, закидывает в мясо.
Сижу на полу, листаю выпуски «Кругозора», их когда-то выписывала мама; они пожелтели, гибкие пластинки-вкладыши истрепались. Помню, как мы с мамой аккуратно вырезали их из журнала и, перед тем как запустить на проигрывателе, подкладывали под них винил, чтобы пластинка стала жестче и с нее не спрыгивала игла.
Cо временем вырезать перестали – то ли забывали, то ли потеряли интерес, – но проигрыватель в доме не умолкал. Мама любила слушать композитора Караева – три его сочинения на двух пластинках. Я запомнил название одного – «Тропою грома». Меня волновала эта музыка, особенно
