Любимое уравнение профессора - Ёко Огава
Лишь пригнувшись к самой земле и вытянув руку до предела, Профессор умудрился доцарапать уравнение до конца. Вся его армия чисел развернулась пред ним навытяжку — ровными, безупречными и очень внушительными колоннами.
Новорожденная формула для нарушения гипотезы Артина безо всяких пауз перетекала в список уравнений для моего числа 28, окутывая всю землю вокруг нашей лавочки плотным кружевом цифр. Я застыла недвижно, боясь стереть ненароком даже малую черточку этого потрясающего дизайна. Казалось, сам космос распахивался у наших ног и Бог наконец-то позволял нам еще разок подглядеть в Его записную книжку.
— Ну что ж! — сказал наконец Профессор. — Видимо, нам пора домой?
— Верно, — кивнула я. — Скоро придет Коренёк.
— Коренёк?
— Мой сын, ему десять лет. Макушка у него немного приплюснута, вот мы и зовем его Коренёк.
— Да что ты? У тебя есть сын?! Тогда, конечно, медлить нельзя. Ребенка из школы обязательно должна встречать мама… Идем скорей! Ничего не может быть радостнее, чем ребенок, кричащий тебе с порога: «Я дома!»
Он вскочил с лавочки, готовый сорваться с места. Как вдруг из детской песочницы неподалеку донесся заливистый плач. Совсем еще маленькая девчушка, годиков двух от роду, ревела навзрыд, сжимая в пальчиках игрушечную лопату. То ли песчинка попала в глаз, то ли еще почему…
С прытью, какой я в нем и подозревать не могла, Профессор подбежал к девчушке, заговорил с ней, заглянул ей в глаза. О том, что этот старик ласков не только с Кореньком, а вообще со всеми детьми, догадаться было нетрудно, глядя, как бережно он стряхивал песок с ее платьица.
— Отойдите немедленно!
Мать ребенка, вернувшись неведомо откуда, оттолкнула Профессора, схватила дочь за руку и поспешно утащила прочь.
Профессор остался в песочнице один. Он стоял там, а я все глядела на его сутулую спину, не зная, чем ему помочь. Нежно-розовые лепестки танцевали в воздухе и медленно оседали, дорисовывая узор за узором к тайнам вселенной у моих ног.
— Я выполнил ваше задание! Теперь вы почините радиолу?! — выпалил Коренёк вместо приветствия, забегая вприпрыжку с улицы в дом. — Вот, смотрите!
Подбежав к столу, он вручил Профессору исчирканный цифрами листок:
1 + 2 + 3 + 4 + 5 + 6 + 7 + 8 + 9 + 10 = 55.
Продолжая сидеть, Профессор уставился на вырванную из тетради страничку, точно эксперт, оценивающий подлинность документа на глаз. Вместо того чтоб гадать, зачем он давал ребенку такое задание и при чем тут поломанная радиола, он наскоро проверил вычисления Коренька, заново сложив все эти числа в уме.
Любых вопросов о том, что случилось ранее восьмидесяти минут назад, Профессор старательно избегал. То есть спроси он об этом у нас — мы тут же объяснили бы ему и насчет задания, и насчет радиолы. Но он предпочитал анализировать лишь ту реальность, что видна ему самому, и без всякой сторонней помощи. Не сомневаюсь, Профессор прекрасно осознавал всю бездонность своей болезни. Но куда сильнее, чем уязвленная гордость, его терзала боязнь стать помехой для жизни обычных людей — тех, кто живет в мире с памятью. Вот почему я взяла за правило не касаться в общении с ним никаких «лишних» тем.
— Значит, все их сложил? От единицы до десяти? — сказал наконец Профессор.
— Ну как? Ответ правильный? Я несколько раз пересчитывал, уверен на все сто!
— Ты прав… Ответ просто в яблочко!
— Ну и вот! А теперь возьмите радиолу и отнесите ее в мастерскую.
— Э, Коренёк! Погоди минутку… — Профессор притворно закашлялся, чтобы потянуть время и хоть что-нибудь сообразить. — А может, расскажешь, каким способом ты получил такой ответ?
— Что значит «как»? Прибавляешь одно за другим, и все…
— Честный способ! Самый надежный, в котором не усомнится никто.
Мальчик гордо кивнул.
— Но подумай-ка, — продолжал Профессор. — Что ты будешь делать, если учитель — ну, скажем, какой-нибудь гадкий учитель — попросит тебя сложить вместе все числа от единицы до ста?
— Ну… сложу, куда деваться.
— Даже не сомневаюсь! Ты у нас парень упертый и трудолюбивый. Так что и до ста справился бы в лучшем виде. Но что, если гадкий учитель совсем разозлится и заставит тебя сложить всё до тысячи? А то и до десяти тысяч? Докуда угодно, лишь бы тебя помучить? Что тогда? Так и будешь складывать и складывать, пока твой дьявол учитель будет над тобой хохотать?
Коренёк озадаченно покачал головой.
— Вот именно! — воскликнул Профессор. — У дьявола страшное лицо, но не позволяй ему себя запугать. Ты должен показать ему, где его место!
— Да, но… что делать-то?
— Найти другой способ счета. Который поможет тебе быстро складывать все числа до любой величины. Найдешь такой способ — сразу же отнесем радио в мастерскую!
— Что? Но… так же нечестно! — От возмущения Коренёк затопал ногами. — Вы мне что обещали?! Обманщик! Обманщик!..
— Коренёк, перестань! — одернула я сына. — Ты уже не маленький, держи себя в руках!
Но Профессор, казалось, не обращал на его выкрутасы никакого внимания.
— Видишь ли, сам ответ еще не означает, что задание выполнено. Те же самые пятьдесят пять можно вычислить и другим способом! Хочешь узнать каким?
— Да не особо… — все еще дуясь, буркнул Коренёк.
— Ну, хорошо, тогда сделаем так. Радиолу мою, полагаю, починят не сразу: уж больно старая. Даже если сегодня отнесем, получим только дня через три-четыре, не раньше. Вот и давай устроим состязание на скорость. Кто из вас справится раньше: мастер починит радио или ты придумаешь, как считать побыстрей?
— Но… я вообще не понимаю. Что еще тут можно придумать, если не складывать их по порядку, одно за другим?
— О-о, да что это с тобой? Не думал, что ты такой слабак! Не успел в драку ввязаться, а уже сдаешься?
— Ладно! Попробую… Но не знаю, успею ли до того, как починят радио. У меня еще своих дел выше крыши!
— Вот и посмотрим, — сказал Профессор и, точь-в-точь как всегда, потрепал Коренька по голове. Но вдруг спохватился: — Ох! Я же кое-что обещал… Надо записать, пока не забыл!
Он отлепил от истончившейся пачки очередной листок. Написал на нем что-то карандашом. Затем нашарил пальцами скрепку и прицепил записку к совсем уже тесной полянке на лацкане пиджака. Движения его
