Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
Но настоящий ужас охватил Катиных родителей после того, как их дочери сделали ультразвук и выяснилось, что у Кати ожидается тройня! Бедные Катины родители впали в панику. Они ни о чем не желали слушать, требовали ни больше ни меньше как немедленных искусственных родов. Катя сопротивлялась как могла, но обстановка в доме была настолько ужасная, что Володя, заехав навестить Катю – что он вообще-то делал весьма нерегулярно, – всерьез испугался за своих детей. Само же по себе известие, что детей у него будет не один, а трое, Володю нисколько не испугало, скорей даже умилило и наполнило законной гордостью. Вот ведь он как – раз – и сразу трое детей! О том, чем он их будет кормить, Володя не слишком задумывался. Вот только Катю следовало забрать от родителей как можно скорее, а то не ровен час…
И Катя действительно появилась, причем буквально на следующий день. Была она на два года старше Володи, бывшая его одноклассница. Оба они только что сдали экзамены за одиннадцатый класс. (Вообще-то, обосновавшись в Крольчатнике, Володя в своей школе несколько месяцев не появлялся, но там к этому давно привыкли, памятуя, с какой легкостью перескочил он дважды через класс, так что, когда в мае он как ни в чем не бывало вернулся, его без всяких проблем допустили к выпускным экзаменам, каковые он и сдал вполне успешно, а теперь размышлял, что ж ему делать с этой бумажонкой дальше: то ли задницу подтереть, то ли просто зашвырнуть куда подальше? Учиться нигде он не собирался, ему, как он говорил, это было неинтересно. По его мнению, все и так можно узнать без труда, причем сидя у себя дома, из книг.)
В свои семнадцать лет Катя была девочкой довольно высокой, полной и даже уже слегка дебелой. С такой фигурой ей прекрасно удавалось скрывать до сих пор свою шестимесячную беременность от одноклассников и учителей, так что Марина ей даже слегка позавидовала.
Одного взгляда на Катю достаточно было, чтобы понять, что само по себе решение оставить ребенка принадлежит одному Володе. Сама Катя явно была не способна принимать какие бы то ни было решения по какому бы то ни было поводу, но Володю слушалась и доверяла ему безгранично.
В школе Катя всегда была круглой троечницей. Тихая, вялая, она производила впечатление не до конца выспавшейся. Но несомненно, в этой сонной безмятежности крылась своя какая-то особая прелесть. Во всяком случае, Денис и все остальные постоянно оказывали Кате всяческие знаки внимания с той самой минуты, как она здесь появилась.
Все в Крольчатнике сочувствовали ребятам, нежданно-негаданно оказавшимся в таком немыслимом положении. Все за них переживали, обсуждали на разные лады случившееся, гадали, как же это их так угораздило, прикидывали, чем и как им теперь помочь. Несколько дней Крольчатник гудел, как улей.
И лишь главные виновники переполоха держались совершенно невозмутимо. Казалось, их абсолютно не волновало, тройня там у них или пятерня. Марина попыталась было как-то поговорить с Катей на эту тему, но сразу увидела, что это бесполезно. Катя, устремивши взгляд вдаль, мечтательно проговорила:
– Знаешь, они мне сказали, что это три девочки! Мы с Вовой думаем назвать их Вера, Надежда, Любовь.
22
В тот день Марина проснулась с ощущением смутного беспокойства. Во сне она видела отца – не полузнакомого Хосе из Мексики, но человека, которого она все еще, несмотря ни на что, мысленно называла папой.
Отец сидел за своим компьютером и с искаженным от ужаса лицом наблюдал за маленьким человечком, мечущимся в отчаянии по экрану, тщетно стараясь убежать от огромных и злобных компьютерных тварей. Человечек бежал то в одну сторону, то в другую, падал, ушибался, снова вскакивал, на пути его вставали стены, а твари росли на глазах и скалили на него острые лимонно-желтые светящиеся зубы.
Наконец одной из тварей удалось схватить человечка за ногу, тварь сдвинула челюсти, и Марина отчетливо расслышала треск переламываемых костей, немедленно перекрытый леденящим душу воплем. В компьютере что-то щелкнуло, и одна штанина отца неожиданно оказалась пугающе пустой. Скользнув взглядом на пол, Марина увидела, что по ковру расплывается огромная лужа пенистой алой крови. Марина вскрикнула и от собственного крика проснулась.
Она села в постели и по привычке глянула сперва на подушку справа. Подушка была пустая и абсолютно холодная. Ну да, у Сережи же сегодня физика, последний экзамен. А завтра у его мамы свадьба, стало быть, и нынче ночью его можно не ждать.
На Марину навалилась тоска, и хуже того – скука. Весь день она будет сидеть с детьми, видеть вокруг себя одни и те же лица, и даже вечером ее не ожидает никакого разнообразия. «Попрошу кого-нибудь побыть сегодня с детьми, а сама съезжу на денек в Москву. В самом деле, давно надо бы навестить отца. Как-то он там один, без мамы, справляется? Никогда ведь раньше хозяйством не занимался!» Марине представился пустой, потемневший от жирных пятен кухонный стол. Посередине стоит одинокая банка с килькой в томате. Отец стоя наклоняется над банкой и перекладывает из нее кильки на криво отрезанный толстенный ломоть черствого ржаного хлеба. Кроваво-красные капли томатного соуса падают при этом на стол, где их никто никогда не вытирает. Бр-р!
Марина быстро оделась и сбежала по лестнице вниз. В кухне она нашла Женю – сегодня было ее дежурство – и договорилась с ней насчет детей, после чего вернулась к себе переодеться и поспешила на электричку.
День был солнечный и не жаркий. На Марине было позаимствованное из гардероба Алены белое летнее платье без рукавов, открывавшее загорелые коленки – льняное, на первый взгляд даже чуть грубоватое, но сидевшее на Марине как влитое.
Родив, Марина снова стала тоненькая и стройная, а полная от молока грудь делала ее облик просто неотразимым. Вообще за тот перенасыщенный событиями год Марина необычайно похорошела, превратившись из девочки-подростка в молодую женщину. Она теперь куда больше походила на свою покойную мать. Впрочем, сама Марина об этом не знала: в последнее время с ней стали
