Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Холли Ринглэнд
* * *
Сдав чемодан в багаж, Эстер прошла досмотр. Ее одежда еще хранила запах пряных сандаловых духов Абелоны: они обнялись на прощание.
— Возвращайся в Копенгаген, в дом Гулль, когда захочешь. Дверь всегда открыта. — Голос Абелоны сорвался. — Не будь как чуждая.
— Спасибо за доброту, — ответила Эстер. — Нет, я не буду как чужая.
Ей вспомнилось, как падал свет в мансардное окно. Вспомнились небо и озеро. И седьмое черное перышко, которое она сунула между «Искусством видеть» и «Огнем в море», которые стояли на книжной полке в гостиной чердачного жилища.
— Ты принесла мне радость, Эстер. Tak. — Абелона обняла ее.
— Спасибо тебе за то, что ты моя родственница, — с трудом проговорила Эстер и обняла Абелону в ответ.
Она устроилась в кафе зала ожидания с чашкой кофе и стала скроллить ленту телефона. Сосредоточиться не получилось. Эстер отложила мобильник и уставилась на людской поток.
Отлеты. Прибытия. Объятия и слезы. Горе и любовь. Одно и то же.
Попивая кофе и наблюдая за семействами, толпившимися вокруг, Эстер вдруг отчетливо осознала: в суете — пока она принимала решение в Торсхавне, пока искала и заказывала билеты, с головой уйдя в переживание отъезда, — она не сказала родителям, что приезжает. И никого не попросила встретить ее в аэропорту.
Эстер снова взяла телефон. Кому позвонить в первую очередь? Сообразив, что уже открыла сообщения, Эстер принялась набирать новое.
Привет. Это я, Эстер. Понимаю, что моя просьба будет немножко внезапной, и прошу прощения — за нее и за кучу всего остального. Прилетаю завтра в Лонсестон из Копенгагена в десять утра по местному времени. Сможешь меня как-нибудь забрать? Знаю, я не имею права об этом просить, но мне, прежде чем увидеться с родителями, очень, очень нужно поговорить со старым другом.
Эстер нажала «Отправить», не успев решить, добавлять «Целую» или нет. На экран она старалась не смотреть. Быстро прикинула разницу во времени: дома ранний вечер, он еще не спит.
Эстер выключила экран, постаралась не думать об ожидании и снова отпила кофе.
Покачала коленкой. Взяла телефон в руки. Открыла сообщения. Сердце забилось быстрее: его статус изменился на «В сети».
Вот оно. «Том печатает».
Эстер не мигая смотрела на экран.
Разумно. Когда великий исследователь глубин поднимается на поверхность, ему нужно какое-то время провести в кессонной камере.
Пауза.
Пиши, какой рейс, и прочие подробности.
Статус Тома изменился на «Не в сети». Потом он снова вернулся.
De Profundis ad Astra.
Эстер тихо рассмеялась и отправила ему снимок графика полетов. «Из бездны к звездам».
Когда объявили ее рейс, Эстер закрыла «Сообщения» и открыла «Контакты». Нашла «Дом» и почти недрогнувшей рукой нажала зеленую кнопку звонка.
52
Эстер пробиралась через эвкалипты к Звездному домику. У нее за спиной, под ногами у Тома, хрустели сухие листья. Встреча друзей в аэропорту вышла легкой, но многое осталось невысказанным, и Эстер понимала: первый шаг придется сделать ей.
Эстер смахнула сор с верхней ступеньки и села. Том опустился рядом. Эвкалипты шелестели свою песню, приветствуя Эстер. Через пару минут она искоса взглянула на Тома, и он в ответ вопросительно посмотрел на нее.
— Даже не верится, что ты до сих пор носишь эту футболку, — сказала она.
— А что? — Том невозмутимо распахнул незастегнутую куртку и продемонстрировал растянутую, поблекшую футболку Космоклуба. — Мне почти обидно, что ты свою не носила. Какой же из тебя член клуба?
— Мне это как-то не кажется оригинальным.
Том приподнял полу куртки, являя на свет божий пятно от томатного соуса.
— Узнала? Это когда в Космоклубе была вечеринка по случаю запуска «Хаббла» и я случайно сел на твою картошку с острым соусом.
Эстер рассмеялась, вспомнив тот случай.
— Футболка тогда была побольше. До колен тебе доходила, помнишь? Папа немного промахнулся с размерами.
Какое-то время они посидели молча. Эстер ощущала, как под ней высятся горы.
— Ты ведь всегда таким был. — Она посмотрела Тому в глаза. — Сколько я нас с тобой помню, ты всегда придумывал, как помочь другим, всегда был настоящим другом, даже вопросов не задавал. Так же как ответил на мое сообщение из Копенгагена; хотя я, прямо скажем, неприглядно себя повела на вечере памяти, ты все равно приехал в аэропорт встретить меня. — Эстер опустила локти на колени и сложила ладони. — Спасибо тебе за все.
— Не за что. — Том тоже сидел, подавшись вперед.
Эстер глубоко вздохнула:
— Прости меня, Том. За то, что я устроила на вечере памяти. И еще много за что. За то, что мы тогда, в юности, перепихнулись, — нам ведь не стоило этого делать. За то, что не оценила по достоинству, как ты после смерти Ауры день за днем проводил с нами от рассвета до заката. Прости меня. Я вообще не ценила тебя так, как ты того заслуживаешь.
Том тяжело сглотнул.
— Все нормально. — Он толкнул Эстер коленом и поднял взгляд; ветер качал кроны на фоне серого, низко нависшего неба. — Прости и ты меня. За то, что не всегда вел себя разумно, когда мы общались. За то, что не всегда говорил то, что стоило бы сказать. За то, что не стремился восстановить дружбу, когда нас разнесло в разные стороны. — Том переплел свои пальцы с ее пальцами. — Эстер, мы же не были взрослыми. И как раз столкнулись с горем. Я — с уходом отца. Ты — со всем, что творилось с Аурой. Потом ты и вовсе ее потеряла. А то, что случилось ночью после свадьбы Бэза и Кел… Это же не вся наша история, правда? Просто отрывок из нее. К тому же мы старались как могли. — Том искренне улыбнулся. — И я не жалею, что первый раз у нас был пьяный перепихон. Черт знает что. Какие мы, такой и секс.
Эстер улыбнулась и вспомнила слова Абелоны: «Мы все задним умом крепки. Хотим, чтобы наше прошлое было безупречно, но ведь это невозможно». Она толкнула Тома локтем, он толкнул ее в ответ.
Они посидели молча, потом Том посмотрел на нее.
— Я сейчас задам важный вопрос, — начал он, — а ты отвечай, как сочтешь нужным.
Эстер подождала.
— Какой вышла твоя поездка? Какой она была на самом деле?
Эстер выдохнула сквозь неплотно сжатые губы. По дороге из аэропорта она коротко пересказала Тому, где и почему она была, что узнала о жизни Ауры, а также о чем они с Фрейей говорили по телефону. Некоторые
