Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова
Сочувственно переведя взгляд на промокшие Жаннины коленки, жмущиеся друг к другу, Аня посочувствовала:
– Провалилась на экзамене?
– Не-а, – усталые глаза Сметаниной заискрились задором, – замуж за него решила выйти.
Увидев изумлённое лицо Ани, собеседница довольно изогнула брови и изложила свой план:
– Увидит меня Вадим на лавочке, замёрзшую, несчастную, авось и пожалеет, как ты. Поведёт до метро, предложит зайти в кафе или, на худой конец, просто запомнит мою персону. А дальше уже дело техники.
С воротника осенней куртки сорвалась капля воды и закатилась Ане за шиворот, противно холодя шею. Она подумала, что, должно быть, Жанна уже не чувствует сырости, проведя под дождём немало времени, и хотела отговорить её оставить безумную затею и покинуть пост, как вдруг Жанна встрепенулась:
– Идёт! Спрячься, не мешай!
Прятаться Аня не стала, а, кивнув на прощание, пошла своей дорогой, через пару минут позабыв о смешной девушке, рискующей здоровьем ради знакомства с вредным доцентом.
Но следующий день заставил её вспомнить изворотливую Сметанину с параллельного факультета, потому что институт гудел от сногсшибательной новости: Вадим Олегович пришёл на работу не один, а под руку с дамой сердца! Неужели Жаннин план сработал?
Удивлённая Аня протолкнулась сквозь толпу наблюдавших и пережила разочарование: избранницей оказалась не Сметанина, а долговязая унылая девица с последнего курса. Поговаривали, что она дочка директора механического завода. На виду у всех, Вадим Олегович галантно пожимал ручки своей пассии, а она томно вздыхала и закатывала глаза.
– Видала, столько моего труда коту под хвост, – раздалось за её спиной недовольное шипение.
Живо обернувшиcь, Аня встретилась глазами с Жанной Сметаниной, грустно оттопыривавшей губу, как малыш, уронивший в грязь петушка на палочке.
Страданий Жанны Аня разделить не могла, сама целиком поглощённая бурным романом с романтическими СМСками, воскресными прогулками по музеям и головокружительным первым поцелуем.
Впрочем, Жанна скоро утешилась, наметив себе следующую цель – выпускника театрального института Лёшу Монина.
С ним у Сметаниной тоже не срослось, и она вприпрыжку понеслась по жизни дальше, возникая в Аниной квартире лишь для того, чтобы излить душу, израненную поражениями на любовном фронте и выпить горячего чая с баранками, которые всегда водились в хлебнице на холодильнике.
Не то, чтобы Аня презирала легкомысленную приятельницу, но подругой её не считала – слишком уж разнились у них интересы и вкусы. Так было до того времени, пока Аня случайно не пришла к Жанне в гости.
В её планы не входило застать Сметанину врасплох, просто автобус, на котором она ехала, сломался у самого Жанкиного дома, и Аня подумала, что, пожалуй, стоит заскочить к Жанне на пару минут. Засиженная котами лестница пятиэтажки скользила под ногами размазанной грязью и лужей пролитого молока, а в разбитое окно третьего этажа ветер намёл кучу снега, который никто не убирал.
Дверь квартиры Сметаниных вполне гармонировала с окружающей обстановкой: ободранная, с поломанной ручкой и рваным резиновым ковриком у порога. Раздрызганная кнопка электрического звонка выглядела так подозрительно, что Аня на всякий случай наступила сапогом на резиновый коврик – вдруг током ударит.
С третьей попытки вызова по ту сторону двери зашаркали шаги, и раздался Жанкин голос:
– Не заперто! Входите!
– Аня, ты?
В первый момент Аня даже не узнала всегда модную и накрашенную приятельницу, настолько огромной оказалась разница между двумя ипостасями одного человека. Если в институте Жанка слыла первостатейной модницей, то в данную минуту перед Аней стояла щуплая, бледная девушка в измятом байковом халате и рваных тапках на босу ногу. Из протёртого носка правого тапочка выглядывал большой палец, и Аня старательно отводила от него глаза в сторону, стараясь не обидеть Жанну слишком пристальным вниманием.
Без особой радости в голосе Жанна посторонилась, пропуская Аню в квартиру:
– Проходи, раздевайся.
На пустой вешалке одиноко болталась Жаннина дублёнка с засунутым в рукав широким шарфом, который обычно несколько раз обвивал шею Жанны. Она даже шутя именовала его африканским удавом.
– Ты одна?
– Нет, с мамой. Она там, в комнате.
Жанна не глядя повесила на крючок Анино пальто и бесцеремонно втолкнула её в тесную кухоньку, заставленную эмалированными кастрюльками и немытыми тарелками. Такой бедности и убогости Аня давно не видела и теперь стыдилась за свой внезапный визит, догадываясь, что пришлась не ко двору.
– Жанна, я понимаю, незваный гость хуже татарина…
– Да, ладно, – прервала её хозяйка, закидывая ногу на ногу так, что голый палец чуть не до половины высунулся в прореху тапочка, – всё равно ты бы узнала правду. Это я только прикидываюсь богатой девочкой, а на самом деле, видишь, едва свожу концы с концами.
– Но какой смысл прикидываться?
– Смысл? – Жанна недобро усмехнулась, обнажая дёсна, и выколотила сигарету из пачки. – Да чтоб замуж взяли! Золушки нынче не в цене, всем принцесс подавай. На нищебродок только приезжие западают, да и то из-за прописки или гражданства. Это тебе хорошо. Папа из Сибири денежки пачками шлёт, квартирка дай Бог каждому, да ещё в престижном районе. А мне самой выкручиваться.
На какой-то миг Ане даже стало стыдно за себя: действительно, по сравнению с Жанной, она жила неплохо. Но в следующий момент она вспомнила свою подружку Ольгу из Змеевки, которая много лет тянет на своих плечах парализованную мать и не ноет, не жалуется.
А то, что квартира маленькая, так Саяновы раньше вообще в одной комнате в коммуналке жили, и ничего, не злились на весь белый свет.
Но Жанну все равно было жалко. Несладко ей приходится.
– Хочешь, я в воскресенье приду и помогу тебе сделать генеральную уборку?
– Не хочу.
Подойдя к форточке, Жанна выпустила на улицу струю сигаретного дыма и перекосилась подобием улыбки:
– Да ты меня не жалей, я выкарабкаюсь. Ещё завидовать мне станешь.
Их беседу прервал женский голос, на высокой ноте вещающий что-то неразборчивое. Отвечал голос чуть пониже тоном, гудевший словно муха в пустой бочке. Похоже, что в комнате произошла ссора.
– Не обращай внимания, – быстро сказала Жанка, выкрикнув в сторону комнаты: – Мама, замолчи!
Но крики не стихали, восходя по нарастающей, и Аня испугалась, что в квартире вспыхнет драка.
– Мама! Я что сказала!
– Помогите! Люди!
Женский крик бился о стены, звеня и отдаваясь в ушах. Не вытерпев, Аня шагнула в комнату и застыла в недоумении: посреди комнаты, руки в боки, стояла полураздетая женщина, невероятно похожая на Жанну, а перед ней на диване рядком сидели мягкие игрушки.
– Паразит, я тебе вчера что сказала! Чтобы ты перемыл посуду! А ты? И не подумал! Вот тебе!
Женщина подскочила к
