Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова
Махом преодолев широкий подоконник, Донцов сделал три глубоких вдоха, как перед ответственным соревнованием, и легко устремился в сторону рощи, стараясь не выпускать из виду голубую ткань, мелькающую среди белых берёзовых стволов.
Кирилл не особо напрягался – трудно ли спортсмену поймать в охапку испуганную бабу? Но ему хотелось не просто догнать, а наказать её так, чтобы не смела больше рыпаться. И он это сделает! Пусть царапается, кусается, даже хорошо. Борьба раззадоривает настоящего мужика. А уже через пару недель Кирилл въедет в просторную трёхкомнатную квартиру в престижном районе. Въедет по праву сильного. Сильного и умного. По-звериному поведя головой из стороны в сторону, он с удивлением обнаружил, что потерял Аню из виду. Этого не могло быть! Здесь некуда спрятаться!
Ступая на носки, он обежал небольшую рощицу, прыжком перемахнул декоративный плетень с пластмассовыми черепами, светящими провалами глаз зловещим оранжевым светом, и остановился.
– Эй, Леший, кого ищешь? Присоединяйся к нам! – игриво окликнули его две девушки-ведьмы.
Он глухо спросил:
– Не видели Алёнушку в голубом?
– Не видели!
Закусив губу, преследователь прислонился к стене кокетливого домика и постарался вжаться в брёвна:
– Надоест прятаться и выйдет как миленькая. Никуда не денется. Ей вообще некуда податься – здесь остров, все люди на виду.
В пылу охоты Кирилл чувствовал себя гончей собакой, настороженной и чуткой. Нетерпеливо втягивая ноздрями воздух, он ждал добычу.
* * *
Удивительно, как обостряются чувства в момент смертельной опасности. Прежде Аня никогда не предполагала, что в критической ситуации сможет вести себя хладнокровно и осторожно, осознавая невозможность ошибки.
Мозг работал чётко, пульс стучал ровно и, главное, не было противного липкого страха, который путает мысли и загоняет жертву в угол, обрекая на поражение.
Скромный домик с тёмными окнами она заметила сразу, как только выскочила в окно, предварительно ударив Кирилла по голове тяжёлой бутылкой шампанского. Приземистый, в форме барака, он явно относился к административным зданиям, а значит, мог пустовать.
«Только бы к нему подобраться, только бы подобраться», – словно заклинание твердила про себя Аня, продумывая, как сделать это незаметно. Несомненно, её голубой сарафан был отличным ориентиром, а значит, первая задача…
Снимать сарафан представлялось бессмысленным – внизу белая блуза и светлое бельё.
Пошарив глазами вокруг себя, она присела за куст на корточки и тихонько стащила с забора декоративную рыбацкую сеть из чёрных ниток. Путаясь пальцами в мелкой ячее, Аня сложила её вчетверо и как шаль накинула на плечи. Уже лучше. Преследователя она не видела, но отчётливо знала, с какой стороны ждать опасность. Двигаться в одиночку нельзя – это привлечёт внимание Кирилла, следует дождаться какой-нибудь суеты. Опустившись на колени, Аня застыла, как в детской игре «море волнуется раз», и перевела дыхание.
Ей повезло. Компания проходивших мимо Иванушек-дурачков в обнимку с Царевнами-несмеянами, вопреки названию последних, бурлила весельем и лихостью.
Высокая Несмеяна в сбитом на бок кокошнике вдруг залилась песней, притопывая не хуже молодой овечки на мосту:
– Вот кто-то с горочки спустился.
Наверно, милый мой идёт.
«Надо же!» – успела удивиться Аня выбору певицы. В другое время она постаралась бы пристальнее разглядеть девушку или даже подхватить мотив, но сейчас, пользуясь случаем, она молниеносно переместилась за дальнюю сосну.
Враг по-прежнему не давал о себе знать, и Аня догадалась, что он её не видит и выжидает.
Не видит – это хорошо. Медленно и плавно, словно танцуя вальс, она стала приближаться к заветной цели. Несколько сот метров до барака показались Ане длиннее километровой дистанции, на которую она ненавидела бегать в институте.
Слава Богу! Перекрестившись от счастья, что вход расположен со стороны леса, она наугад толкнула дверь, словно прыгая в бездну.
«Кирилл говорил, что хозяева острова – его друзья», – запоздало вспомнила она, но дверь уже открылась, и почти сразу юношеский голос спросил:
– Кто там?
Ярко вспыхнула лампочка в коридоре, висящая на голом шнуре, и перед Аней возник паренёк-провожатый.
«Кажется, его зовут Сергей».
Рассказывать свою историю и объясняться Ане не пришлось. Он понял всё с одного взгляда.
– Проходите, скорее, – и почти втащил гостью в крошечную келью, вся обстановка которой состояла из односпальной тахты, укрытой несвежим пледом, высокой тумбочки с электрическим чайником и крашеного синей краской табурета.
– За мной гонятся.
– Я понял. Не бойтесь.
Одной рукой Сергей отодвинул от стены тахту и освободил оклеенную обоями дверь, почти незаметную на пёстром жёлтом фоне с мелкими цветочками.
– Сидите там, пока не позову.
Глаза паренька, окаймлённые рыжими ресницами, смотрели спокойно и доброжелательно, как на хорошую знакомую. И этот взгляд вселил в неё уверенность: он не продаст и не предаст.
– Спасибо.
Аня шагнула в пустоту кладовки, которую было бы уместнее назвать шкафом, и дверь захлопнулась, оставив её в полной темноте.
– Мне не привыкать сидеть в шкафу, – прошептала сама себе Аня, стараясь успокоиться. Но это была не детская игра, и здесь, в относительной безопасности, её начала колотить нервная дрожь.
…Сегодня Серёга Ковалёв устал до поросячьего визга. Турист шёл и шёл без перерыва. Сергей едва успевал подтаскивать к причалу рафы, байдарки, надувные лодки и провожать восхищённых гостиничной сказкой гостей к вечно недовольной Людмиле, изображавшей Василису Премудрую. Та ещё стукачка. Чуть заметит оплошность – сразу нажалуется хозяевам, и они быстренько найдут на его место другого желающего.
С работой в этих краях было туго, а Серёга считал каждую копейку. А как иначе? Отец поди знай где шатается, уж и позабыть его успели, мать который год без работы, и две сестрёнки-двойняшки Людка и Лидка. Девчонки родились, когда Серёже исполнилось девять лет, и мать сразу же усадила его в няньки. Ох, и досталось же ему – вспоминать тяжко. Близняшки день и ночь орали благим матом, а он метался от одной к другой, меняя пелёнки, тетешкая или поднося к перекошенным в плаче ротикам бутылочку с молочной смесью.
– Вырасту – никогда не женюсь и детей у меня не будет, – с обидой жаловался он своему другу Вальке, который у своей матери как сыр в масле катался.
Но Лидка с Людкой понемногу росли, реветь стали меньше, высвобождая Серёже время для игр во дворе. А когда им стукнуло шесть и они отправились в первый класс, и вовсе наступило блаженное время. К тому времени Сергей превратился во взрослого парня, начинающего задумываться о выборе между электробритвой и безопасными лезвиями.
Когда накануне летних каникул соседка по посёлку – тётка Марина Бочкина – предложила ему работу в гостиничном комплексе, Серёга обомлел от
