Николай Гумилев - Шестое чувство

Китайские стихи

Фарфоровый павильон

Среди искусственного озераПоднялся павильон фарфоровый;Тигриною спиною выгнутый,Мост яшмовый к нему ведет.

И в этом павильоне несколькоДрузей, одетых в платья светлые,Из чаш, расписанных драконами,Пьют подогретое вино.

То разговаривают весело,А то стихи свои записывают,Заламывая шляпы желтые,Засучивая рукава.

И ясно видно в чистом озере —Мост вогнутый, как месяц яшмовый,И несколько друзей за чашами,Повернутых вниз головой.

Луна на море

Луна уже покинула утесы,Прозрачным море золотом полно,И пьют друзья на лодке остроносой,Не торопясь, горячее вино.

Смотря, как тучи легкие проходятСквозь лунный столб, что в море отражен,Одни из них мечтательно находят,Что это поезд богдыханских жен;

Другие верят – это к рощам раяУходят тени набожных людей;А третьи с ними спорят, утверждая,Что это караваны лебедей.

Природа

Спокойно маленькое озеро,Как чашка, полная водой.

Бамбук совсем похож на хижины,Деревья – словно море крыш.

А скалы острые, как пагоды,Возносятся среди цветов.

Мне думать весело, что вечнаяПрирода учится у нас.

Дорога

Я видел пред собой дорогуВ тени раскидистых дубов,Такую милую дорогуВдоль изгороди из цветов.

Смотрел я в тягостной тревоге,Как плыл по ней вечерний дым,И каждый камень на дорогеКазался близким и родным.

Но для чего идти мне ею?Она меня не приведетТуда, где я дышать не смею,Где милая моя живет.

Когда она родилась, ногиВ железо заковали ей,И стали чужды ей дорогиВ тени склонившихся ветвей.

Когда она родилась, сердцеВ железо заковали ей,И та, которую люблю я,Не будет никогда моей.

Счастье

Из красного дерева лодка моя,И флейта моя из яшмы.

Водою выводят пятно на шелку,Вином – тревогу из сердца.

И если владеешь ты легкой ладьей,Вином и женщиной милой,

Чего тебе надо еще? Ты во всемПодобен гениям неба.

Соединение

Луна восходит на ночное небоИ, светлая, покоится влюбленно.

По озеру вечерний ветер бродит,Целуя осчастливленную воду.

О, как божественно соединеньеИзвечно созданного друг для друга!

Но люди, созданные друг для друга,Соединяются, увы, так редко.

Странник

Странник, далеко от родины,И без денег, и без друзей,Ты не слышишь сладкой музыкиМатеринского языка.

Но природа так слепительна,Что не вовсе несчастен ты:Пенье птиц, в ветвях гнездящихся,Разве чуждый язык тебе?

Лишь услыша флейту осени,Переливчатый звон цикад,Лишь увидя в небе облако,Распластавшееся, как дракон,

Ты поймешь всю бесконечнуюСкорбь, доставшуюся тебе,И умчишься мыслью к родине,Заслоняя рукой глаза.

Поэт

Я слышал из сада, как женщина пела,Но я, я смотрел на луну.

И я никогда о певице не думал,Луну в облаках полюбив.

Не вовсе чужой я прекрасной богине:Ответный я чувствую взгляд.

Ни ветви дерев, ни летучие мышиНе скроют меня от него.

Во взоры поэтов, забывших про женщин,Отрадно смотреться луне,

Как в полные блеска чешуи драконов,Священных поэтов морей.

Дом

Тот дом, где играл я ребенком,Пожрал беспощадный огонь.

Я сел на корабль золоченый,Чтоб горе мое позабыть.

На дивно украшенной флейтеИграл я высокой луне.

Но облаком легким прикрыласьЛуна, опечалена мной.

Тогда я к горе обернулся,Но песни не шли мне на ум.

Казалось, все радости детстваСгорели в погибшем дому.

И мне умереть захотелось,И я наклонился к воде.

Но женщина в лодке скользнулаВторым отраженьем луны.

И если она пожелает,И если позволит луна,

Я дом себе новый построюВ неведомом сердце ее.

Индокитай

Аннам

Месяц стоит посрединеДивно-огромного неба,Ветер в бамбуковой чаще,Благоухающий воздух,Благословенна семья.

Старшие в роще за чаем,Пьют и стихи повторяют,Из дому слышно гуденье,Там занимаются дети,Новорожденный кричит.

Тот, кто живет этой жизнью,Полное знает блаженство.Что ему деньги и слава,Если он верит, что детямДолжно его пережить?

Лаос

Девушка, твои так нежны щеки,Грудь твоя – как холмик невысокий.

Полюби меня, и мы отнынеНикогда друг друга не покинем.

Ты взойдешь на легкую пирогу,Я возьмусь отыскивать дорогу.

На слона ты сядешь, и повсюдуЯ твоим карнаком верным буду.

Если сделаешься ты луною,Стану тучкой, чтоб играть с тобою.

Если сделаешься ты лианой,Стану птицею иль обезьяной.

Если будешь ты на горном пикеПеред пастью пропасти великой,

Пусть мне ноги закуют в железо,Я на пик твой все-таки долезу.

Но напрасно все мое уменье,Суждено мне горькое мученье,

Ты меня не любишь, и умру я,Как бычок, травы лишенный свежей,

Без единственного поцелуяВ щеку, где румянец нежен свежий.

Кха

Где вы, красные девушки,Вы, что ответить не можете,Вы, что меня оставляетеОслабевающим голосомЗвонкое эхо будить?

Или вы съедены тиграми,Или вас держат любовники…Да отвечайте же, девушки,Я полюбил вас и встретитьсяС вами спустился в леса.

С гор я увидел вас голымиОколо чистого озераИ прибежал, не подумавши,Что все вы – дочери месяца,Черной вороны я сын.

Вступление

Оглушенная ревом и топотом,Облеченная в пламя и дымы,О тебе, моя Африка, шепотомВ небесах говорят серафимы.

И твое открывая евангелье,Повесть жизни ужасной и чудной,О неопытном думают ангеле,Что приставлен к тебе, безрассудной.

Про деянья свои и фантазии,Про звериную душу послушай,Ты, на дереве древнем ЕвразииИсполинской висящая грушей.

Обреченный тебе, я поведаюО вождях в леопардовых шкурах,Что во мраке лесов за победоюВодят полчища стройных и хмурых.

О деревнях с кумирами древними,Что смеются улыбкой недоброй,И о львах, что стоят над деревнямиИ хвостом ударяют о ребра.

Дай за это дорогу мне торнуюТам, где нету пути человеку,Дай назвать моим именем черную,До сих пор неоткрытую реку.

И последнюю милость, с котороюОтойду я в селенья святые,Дай скончаться под той сикоморою,Где с Христом отдыхала Мария.

Красное море

Здравствуй, Красное море, акулья уха,Негритянская ванна, песчаный котел!На твоих берегах вместо влажного мхаИзвестняк, как чудовищный кактус, расцвел.

На твоих островах в раскаленном песке,Позабытых приливом, растущим в ночи,Издыхают чудовища моря в тоске,Осьминоги, тритоны и рыбы-мечи.

С африканского берега сотни пирогОтплывают и жемчуга ищут вокруг,И стараются их отогнать на востокС аравийского берега сотни фелук.

Если негр будет пойман, его уведутНа невольничий рынок Ходейды в цепях,Но араб несчастливый находит приютВ грязно-рыжих твоих и горячих волнах.

Как учитель среди шалунов, иногдаОкеанский проходит средь них пароход.Под винтом снеговая клокочет водаИ на палубе красные розы и лед.

Ты бессильно над ним. Пусть ревет ураган,Пусть волна, как хрустальная встанет гора,Закурив папиросу, вздохнет капитан:«Слава богу, свежо! Надоела жара!»

Целый день над водой, словно стая стрекоз,Золотые летучие рыбы видны,У песчаных, серпами изогнутых кос,Мели, точно цветы, зелены и красны.

Блещет воздух, налитый прозрачным огнем,Солнце сказочной птицей глядит с высоты:– Море, Красное море, ты царственно днем,Но ночами вдвойне ослепительно ты!

Только тучкой скользнут водяные пары,Тени черных русалок мелькнут на волнах,Нам чужие созвездья, кресты, топорыНад тобой загорятся в небесных садах.

И огнями бенгальскими сразу мерцатьНачинают твои колдовские струи,Искры в них и лучи, словно хочешь создать,Позавидовав небу, ты звезды свои.

И когда выплывает луна на зенит,Вихрь проносится, запахи моря тая,От Суэца до Баб-эль-Мандеба звенит,Как Эолова арфа, поверхность твоя.

На обрывистый берег выходят слоны,Чутко слушая волн набегающих шум,Обожать отраженье ущербной луныПодступают к воде и боятся акул.

И ты помнишь, как только одно из морей,Ты б исполнило некогда божий закон,Разорвало могучие сплавы зыбей,Чтоб прошел Моисей и погиб фараон.

Суэцкий канал