Апейрогон. Мертвое море - Колум Маккэнн
91
Еврейский философ двадцатого века Маймонид писал, что процесс покаяния включает в себя три этапа: признание, сожаление и клятву никогда не повторять преступление.
90
В Коране Бог носит различные имена: аль-Гафур, аль-Афув, аль-Тавваб, аль-Халим, ар-Рахман, ар-Рахим – Милующий, Прощающий, Принимающий, Кроткий, Сострадающий, Милосердный.
89
Временами Бассам представлял, что Й. А. живет совсем не жизнью «хозер би-тшувы», что это все уловка и хитрость, что солдат повернулся спиной к самой идее покаяния, ушел из армии, нашел работу, связанную с высокими технологиями, конечно же в самом низу карьерной лестницы, но все равно высокооплачиваемую, и это удивило бы даже его, неожиданная удача обыкновенного пограничника, совсем не кающегося человека, нет, возможно, он даже жил сейчас в светлой тель-авивской квартире на берегу моря, чем любил прихвастнуть, маленькая, но впечатляющая комната, полная зеркал, чтобы ему не приходилось оборачиваться назад.
На стенах художественные шедевры. Паркет из бразильской твердой древесины. Ковры ручного плетения. Много разной кухонной утвари белого цвета. Модемы и экраны телевизоров, провода, аккуратно спрятанные за стены. Из встроенных колонок доносятся негромкие аккорды рока.
Й. А. будет ходить босиком по такой квартире, диву даваться своей новой жизни. Его белые льняные штаны закатаны до щиколоток. Рубашка с короткими рукавами вызывающе расстегнута. На запястье несколько нитевых браслетов. Он будет нести стакан с водой и кубиками льда идеальной формы, ловить себя в отражении зеркального окна, сделает паузу, повернется, посмотрит сзади, наклонит голову вбок, допьет воду, выкинет лед в раковину, проведет рукой по высокому серебряному крану, поставит стакан на сушильный стеллаж, проверит мобильный телефон и пойдет к двери.
В коридоре Й. А. наденет пару белых лоферов, наклонится подобрать пакет с пляжными принадлежностями, снова окинет себя взглядом в зеркале, закроет дверь, дернет ручку на всякий случай.
Он выйдет на лестничную площадку, залитую мягким флуоресцентным светом, и пойдет к лифтам. Лифт приедет быстро, не заставит его ждать. Он кивнет соседке – какой-нибудь статной, элегантной, вероятно, умной, – которая несет пуделя за пазухой. Й. А. остановится на первом этаже, пропустит даму вперед, потом опередит ее скользящей походкой и откроет перед ней первые тяжелые стеклянные двери из двух.
На улице женщина мягко поставит пуделя на лапы, собака натянет поводок. Й. А. присядет на корточки и потреплет ее за ухо, говоря «до свидания», потом той же скользящей походкой отправится вниз по улице, будто к ногам его привязаны подушки. Он услышит громкие сигналы сдающего назад грузовика. Жестяные звуки кофейного магазина. Выхлопное урчание двигателя крана. Щелчок блокиратора дверей автомобиля. Треньканье велосипедного звонка по дороге на пляж Фришман.
Он пойдет мимо оранжевых заслонок, загораживающих строительные объекты, остановится на секунду на светофоре, похлопает пляжной сумкой по ноге. Мимо будут нестись автомобили: такси, грузовики, простая белая полицейская машина.
Он пересечет дорогу и выйдет на набережную, остановится у велосипедной дорожки, понаблюдает за бегунами, которые проносятся мимо него с голыми торсами, молодыми девушками в беговых топиках, стариками, шаркающими по берегу моря. Й. А. сбросит туфли и понесет их в руке, потом расстегнет рубашку еще больше и пойдет дальше.
На пляже будут раздаваться глухие удары игроков в маткот, их крики, смех, шлепки деревянных ракеток об оголенную кожу бедер. Зонтики, холодильники, полотенца, намазанные маслом тела, даже сейчас, когда на дворе еще раннее утро. Младенцев прижимают к груди. Мужчины в возрасте с газетами Haaretz, термосами для кофе, телефонами-раскладушками. Одиноко выброшенное стилетто. Музыка на радио: ритмы мизрахим, рэпа, джазовых рифов Дегибри. Продавцы-иммигранты в забегаловках. Футболки английских футбольных клубов. Футболки французских футбольных клубов. Футболки испанских футбольных клубов. Й. А. захочет найти себе участок песчаного пляжа, развернуть полотенце из пляжной сумки, положить телефон в закрывающийся полиэтиленовый пакет, открыть бутылку воды и стоять там, смотреть на проплывающих мимо ярких каякеров и трехцветных виндсерферов, на голубизну Средиземного моря и линии купальщиков, барахтающихся у берега, и на солнце, карабкающееся в пронзительно голубое небо. Он разведет руки по сторонам как можно шире и замрет в таком положении, потом закрутит крышку на бутылке с водой, положит ее обратно в пляжный мешок, снимет льняные штаны, чтобы продемонстрировать обтягивающие голубые плавки, а потом пойдет к линии берега, обходя зигзагом оставшихся игроков в маткот, перейдет на трусцу, беззаботно двигаясь вдоль береговой линии – человек, знающий и любящий море.
88
В такие моменты Бассам попытается представить помимо этого, как одна резиновая пуля летит вдоль пляжа, над волнами, загорающими, шезлонгами, зонтиками, на мгновение замирает посередине пляжа, как будто задумавшись, куда же лететь дальше, закрутится в воздухе вокруг своей оси, неподвластная времени, а потом без предупреждения врежется в затылок Й. А.
87
Раздробив ему четко затылочную кость.
86
Ты здесь жертва, а не я.
85
Рами, в свою очередь, представлял Й. А. в квартире с низкими потолками. В каком-нибудь городе в Негеве. В квартирном доме. Немного ветхом. Обшарпанном по краям. На третьем этаже, может быть, на четвертом. В конце коридора. Несколько замков на двери. Над звонком наклеен стикер партии «Ликуд». Дверь приоткрыта. Скрепит на петлях. Внутри затхлая темнота. Запах сигаретного дыма. Мать Й. А. стоит у раковины, безмятежно распевает песенки, намывая грязные тарелки после ужина. У нее дорогое платье с цветочным принтом. Волосы убраны в сетку. На заднем фоне играет радио, «Решет Гимель», 97,8 FM. Кухонные полотенца висят на перекладинах. Столешница из жаростойкого пластика. Банка «Нестле». Нет ни одной одинаковой чашки и тарелки. Блюдо для оливок сколото. Армянские керамические часы тикают рядом с печкой. Линолеум отклеился и закатывается наверх под ковром с бахромой. Блюда для седера на деревянном кофейном столике. Цветочный мотив. Стеклодувная миска из хрусталя рядом, заполненная всякой всячиной. На полках одна к одной стоят фотографии: Й. А. на Мертвом море, Й. А. с матерью до того, как ушел в лагерь, Й. А. на бар-мицве, Й. А. на ледовом катке, Й. А., дующий в бараний рог, Й. А., закончивший профессиональную школу, Й. А. в униформе пограничника, Й. А. под капотом своей первой машины, Й. А. на дискотеке с какой-то незнакомой девушкой и – в самом
