Апейрогон. Мертвое море - Колум Маккэнн
По залу суда прошел гул. Сторона защиты тут же выступила с возражением: нужно соблюсти меры безопасности, процедуры, судебную юрисдикцию, но судья отмахнулась от их аргументов.
– Значит, мы соберемся в Анате, – ответила она.
Конвой выехал из Западного Иерусалима в четверг утром. Улицы перекрыли. Несколько джипов стояли без дела на обочине. Над головами шумел вертолет, похожий на гигантскую стрекозу.
День был пасмурный. Весь город накрыло теплым одеялом. Ветер был пронизан шрапнелями пыли.
Бассам приехал рано. Он смотрел, как судья вылезает из своей машины. На ней было скоромное платье, которое закрывало руки и колени. Она потянулась в сумку за накидкой для головы, ловко завязала узел под подбородком. Она прикрыла глаза рукой и осмотрелась. Скорее всего, она в первый раз здесь, в Анате: здания прикорнули высоко на холмах, внизу раскинулись полуразрушенные квартирные дома, гаражи, брошенные на произвол судьбы шины, двухполосные дороги, круговое движение, заколоченные досками магазины, раскореженные цементные заборы, погнутые указатели, дети, прыгающие вприпрыжку в школу, пересекающий дорогу патрульный в хиджабе.
Судья отвернулась от потока ветра, пошарила в сумке и достала пару солнечных очков, надела, прошлась к тому месту, где упала Абир. Она посмотрела на землю и кивнула, приказала сделать фотографию, отошла в угол. Она попросила секретаря суда посчитать шаги, а потом подозвала командира подразделения пограничной охраны.
– Где кладбище?
– Простите?
– С какой стороны вы приближались.
– Прошу прощения?
– Ваши показания.
– Вон там, госпожа судья.
– За углом?
В ответ командир не дал никакого ответа. Судья посмотрела на квартирный дом между кладбищем и местом смерти. Она что-то начертила карандашом в красном блокноте.
– Покажите мне кладбище.
– Мне кажется, это не очень хорошая идея, госпожа судья.
– Это мое дело, командир.
Его лицо покраснело. Он вызвал солдат. Они взяли судью в кольцо и прошли с ней до угла. Она остановила группу под высокой стеной кладбища.
– Они кидали камни отсюда?
– Да.
– Вот это навыки у этих арабов.
– Что, простите? – спросил командир.
– Просто невероятно. Кидать камни за угол.
– При всем уважении, Ваша честь, они могли кидать с нескольких углов.
– Понимаю.
– Учтите, Ваша честь, что это военные условия. Наши жизни постоянно находятся под угрозой. Камни могут лететь с любых сторон. Даже с крыши здания. У нас должны быть глаза на затылке.
– Ей было десять лет, командир.
Она развернулась на каблуках и пошла обратно за угол. Солдаты последовали за ней. Она снова подошла к той точке, где была убита Абир: «Здесь?»
– Да. Я полагаю, – сказал командир, – где-то здесь. Может быть.
– Мне нужно увидеть джип.
– Ваша честь?
– Я хочу заглянуть внутрь джипа.
– Да, Ваша часть.
Отдали распоряжения по радио, и с круговой развязки подъехал джип. Его сопровождали два других джипа. Судья подошла к тому, что был посередине, подобрала платье, залезла внутрь.
– Заверните за угол, – попросила она водителя.
Резкий порыв ветра обдал машину мелкими камнями сбоку. Бассам был уверен, что слышал, как ударилась каждая песчинка. Автомобиль завернул за угол, потом вернулся и проехал снова. Сзади открылся люк, потом снова закрылся.
Среди толпы наблюдателей вырвался сдавленный «ох», когда из небольшого квадратного отверстия выглянул ствол винтовки.
Дверь закрылась и снова открылась. Бассаму казалось, что все должно повториться.
Когда судья вышла из джипа, платье слегка задралось. Она приспустила его ниже колен и снова подошла к тому месту, где упала Абир.
Она задумалась на мгновение, подняла солнечные очки и посмотрела вниз.
– Хорошо, мы возвращаемся в Иерусалим.
105
Й. А. пришел рано. Ему было двадцать три года, но волосы уже начали редеть, образуя рассеянный островок на макушке. На нем были серая куртка, мятая голубая рубашка и желтый галстук, который казался слишком ярким. У него были резвые глаза, но он держал их прикованными к полу. Над ним тенью склонился адвокат, который обнимал руками портфель, как будто пытаясь защитить себя от удара. Й. А. ссутулился и прислонился к стене. Он выглядел как человек, который отдаст что угодно, лишь бы просочиться сквозь стену, на которую он опирался, и испариться. Он публично объявил несколькими месяцами ранее, что придет на суд. Он не собирался отсиживаться. С него снимут все обвинения, сказал он. Рядом сел его адвокат, положил сбоку портфель. К ним присоединились две женщины, которые сели непосредственно за ними. Казалось, как в какой-нибудь шахматной партии, Й. А. стал угловой ладьей: он так и останется на том месте, его никогда не обменяют в рокировке. Он сложил руки на коленях, уставившись перед собой, пока места заполнялись прессой.
Шесть репортеров раскрыли блокноты. На задних скамейках сидели студенты права. Остальные места заполнили товарищи Бассама: большинство из них были израильтянами. Некоторые держали фотографии Абир перед собой. Когда вошла судья, все встали. Она переплела пальцы, поставила руки пирамидой. Посмотрела на Бассама, на мгновение перехватив его взгляд. Он этого не ожидал. Она наклонилась вперед, говорила медленно.
Суд пришел к решению. Мы пришли к решению. Взвесили все показания. Абир Арамин была резидентом муниципального округа Иерусалима. Мы приняли решение. Ответственность лежит на Государстве Израиль. Таково наше решение.
Из секции журналистов донеслись шокированные вздохи. Адвокаты защиты остались сидеть. Товарищи Бассама разразились аплодисментами. Он повернулся и поклонился, умолял их сохранять тишину. Посмотрел на Й. А. Солдат смотрел перед собой. Возможно, он уставился в маленькое десятисантиметровое выпадающее окошко на задней двери джипа. Ра-та-тат. Он все еще подросток. В видеоигре.
Бассам заметил, что после объявления приговора Й. А. кивнул. Как будто он знал. Как будто этого ожидал. Как будто его об этом предупредили.
Размер компенсации еще предстоит установить. И все же государству придется оплатить утрату лет, халатность, похоронные расходы. Сняли щеколду с двери кабины подсудимого. Й. А. быстро провели через зал суда, все еще под тенью своего адвоката. Он задержался у двери, а потом монетка его молодецкой храбрости канула во тьму. Крики и поздравления раздавались в зале заседания. Пристав призвал к порядку. Бассаму жали руку, стучали по плечу, улыбались. Он едва мог стоять. Ему нужно было перевести дух. Путь к выходу был перекрыт. Все вокруг держали в руках фотографию его дочки. Она снова была перед ним, Абир, ее множественные воплощения, и все-таки одни и те же, его покинувшая этот мир дочь. Кто-то взял его за локоть. Поздравляю, брат. Переломный момент. Ты можешь поверить? Он повесил голову. Казалось, что все произошло не с ним, а с кем-то другим, с кем-то парящим в другом мире. Он не
