Песчаная роза - Анна Берсенева
Ее ласки становились все более страстными. Он несколько минут лежал неподвижно, потом сказал:
– Кончено, Ира. Не вернется. Пандемия пройдет – разменяем квартиру. И забудь о моем существовании, по-человечески тебя прошу.
– Витя и то честнее со мной был. – Она усмехнулась в темноте. – А ты – то жалеешь, то надоела, то опять. По-человечески… Как с собакой на самом деле. Тряпка!
Ее слова привели Романа в такое бешенство, что он вскочил, чуть не столкнув ее с дивана, и хлопнул дверью, выходя из кабинета. Оказывается, Ира ожидала от него удара в глаз! Ярость клокотала в нем.
На следующий день они не виделись, хотя оба не выходили из квартиры. Еще через день Роман услышал, как Ира кашляет в коридоре. Ночью у него поднялась температура, сразу за сорок. К утру он стал задыхаться. «Скорая», которую успел вызвать, приехала через несколько часов. Как его вели к лифту и потом к машине, Роман помнил уже смутно. Как привезли в больницу, сразу в реанимацию, не помнил совсем.
И вот он выжил. Но считать это жизнью не мог.
Глава 28
Она сидела на лавочке под кустом отцветающей сирени и выговаривала сидящему рядом с нею мальчишке лет десяти:
– Спрашивать совсем не стыдно! Странно, что ты этого не понимаешь.
Мальчишка расстроенно шмыгал носом, бросая на нее виноватые взгляды. Глаза у него были невероятной синевы – Роман не мог вспомнить, у кого видел такие.
Он так обрадовался, что показалось, ветер ударил ему в лицо и чуть не сбил с ног. Хотя никакого ветра не было, июньский день был тих и ясен. Он остановился в растерянности. Его тень упала на тетрадку, лежащую у нее на коленях. Она подняла глаза и произнесла с такой радостью, от которой его растерянность тут же улетучилась:
– Ой, Роман Николаевич! Вы хорошо себя чувствуете!
Такая фраза могла быть не первой, а второй или третьей в длинном разговоре. Да, он действительно чувствовал себя неплохо. И только сейчас понял, что улучшение началось с того дня, когда они встретились здесь же, в парке, три месяца назад.
– Здравствуйте, Соня, – сказал Роман. – Как я рад вас видеть!
Он и в прошлую с ней встречу сказал то же самое. И тогда, и теперь это было чистой правдой. Странно, что все время, прошедшее между встречами, он не догадывался, что может ощутить эту радость снова. Хотя что сделал бы, если бы и догадался?
– Я тоже очень рада, – ответила она.
И, тоже как в прошлый раз, Роман поверил, что это не фигура речи. Соня не казалась человеком с душой нараспашку, но он вдруг понял, как называется то, что есть она: сама правда.
– Сонь, – сказал мальчишка, – а спроси его. Может, он знает.
– Сережа! – ахнула она. – Ну как так можно?
– А что такого? Сама говоришь, спрашивать не стыдно.
– Извините, Роман Николаевич, – сказала она. И объяснила Сереже: – Нельзя говорить о присутствущих в третьем лице.
По выражению Сережиных глаз Роман догадался, что тот не понял про третье лицо. И что Сонино утверждение в любом случае кажется ему сомнительным. Кто он ей, интересно? На нее совсем не похож, но общаются как близкие люди.
– Спросите, Соня, – сказал Роман. – Может, я в самом деле знаю.
– А вы кем работаете? – тут же поинтересовался мальчишка.
– Сережа! – снова воскликнула Соня.
– Археологом, – ответил Роман.
– Ого! Круто. Не, тогда вы вряд ли знаете…
– Роман Николаевич, вы знаете, как решать задачи через уравнения? – вздохнув, спросила Соня. – И делить пятизначные числа на двузначные в столбик с остатком? У них на все это была контрольная, у Сережи двойка. Надо сделать работу над ошибками, а он понятия не имеет, как, и постеснялся учительницу спросить.
– Ага, все имеют понятие, а я один спрашивать буду, как придурок!
– Почему обязательно придурок… – начала было Соня.
– Могу попробовать, – сказал Роман.
Ему стало весело, как давно уже не было. Соня и мальчик были источником такой ясности, о существовании которой он успел забыть.
Задачка, которую надо было решить с помощью уравнения, оказалась элементарной. Он удивился, что Соня с ней не справилась. И в столбик разделил на автомате, хотя ему не приходилось этого делать уже лет сто.
– Вы нас просто спасли! – воскликнула Соня, когда он записал на листке решения. – Это завтра надо сдать. Мы бы весь вечер сидели и все равно не решили бы. Я не решила бы, – уточнила она.
– Я тоже, – охотно согласился Сережа. – И кому надо в столбик делить, когда калькулятор в телефоне! А вы точно археолог? – поинтересовался он.
– Точно, – заверил его Роман. – Просто в математической школе учился.
– Зачем? – удивился тот. – Разве археологам нужна математика?
– Во всяком случае, не вредит. Но вообще-то я ее просто любил.
По тому, как блеснул его взгляд, Роман догадался, что практичный ребенок прикидывает, какую пользу можно извлечь из знакомства с ним.
– А вы здесь близко живете? – подтверждая его догадку, спросил Сережа.
– Даже если Роман Николаевич живет с тобой в одном подъезде, делать математику ты будешь самостоятельно, – тут же ответила Соня. Зазвонил телефон, лежащий на лавочке рядом с ней. Она взглянула на экран и сказала: – Мама твоя.
– Не говори про математику, – быстро попросил Сережа.
– Обязательно скажу. И Жене тоже. – Она поднесла телефон к уху. – Да, Алеся.
Роман тут же понял, на кого похож этот мальчик. На маму свою, конечно.
В те несколько секунд – меньше минуты точно, – когда Соня слушала голос в телефоне, ее лицо не изменилось. То есть не знающий ее человек не заметил бы перемены. Но Роман так долго видел перед собой в больнице ее глаза и так значимы они стали для него тогда – собственно, ее глаза и были ею, – что он стал узнавать каждую их линию, походящую на песчаные линии пустыни и на волны флавус Тиберис. И каждую перемену, происходящую с Соней, видел поэтому в ее глазах.
– Я поняла, Алеся, – сказала она. – Да, Сережа со мной. Уроки делает. Думаю, через полчаса.
– Я не успею за полчаса! – заныл Сережа. – По русскому сочинение задали и по английскому слова учить!
Соня положила телефон в карман и сказала:
– Пойдем домой. Сядешь сочинение писать. И кота не забудь накормить.
– А ты куда?
– У меня важная встреча. – Она положила тетрадь по математике в
