Тепло человеческое - Серж Жонкур
– Если так, они наверняка не чипированы и не вакцинированы.
– Вероятно. Они вообще еще мамку ищут.
– Если они сосунки, это дополнительная сложность, лучше бы Фредо их забрал к себе.
– Да ты видел, где он живет? Замерзнут они, сам посмотри – кожа да кости… Да и вообще, он дома-то никогда не бывает.
– Если животные ворованные, вам пришьют укрывательство, вляпаетесь по самые уши.
– Не выражайся!
Щенки с кругами на шее не шевелились – лежали неподвижно, точно три плюшевые игрушки. Иногда один из них поднимал головку и тревожно обводил глазенками комнату – им явно не верилось, что с ними возятся целых три человека. Умилившись тому, как они свернулись клубочками на диванных подушках, Александр подошел поближе. С огромными воротниками на головах кутята казались какими-то подранками.
– Мало того, что они чешутся, так еще и жрут все подряд, стоит нам отвернуться, – днем гравия наглотались.
– Возможно, у них пикацизм[8]; в любом случае, нужно их проглистогонить.
Мама передернула плечами и пошла ставить на стол третий прибор, явно приняв за данность, что Александр останется ужинать.
– Краденые щенки, укрывательство, пика… вечно ты все драматизируешь, – проворчал отец, явно довольный возвращением сына.
В кои-то веки телевизор за ужином молчал. Мелькали кадры. В Италии машины карабинеров перекрыли деревянными щитами все выезды из города Кодоньо, в Венеции, судя по репортажам, вместо карнавальных теперь носили медицинские маски, в Иране и Корее творилось примерно одно и то же – получалось, что скоро все люди замаскируются под персонал операционного блока и весь мир станет китайским. Александр подумал, что отец его, похоже, с самого начала был прав: может, и во Франции начнут закрывать города, а барсуки рано или поздно заразят его коров туберкулезом.
Мама прибавила звук, когда Делаус начал задавать вопросы новому министру здравоохранения – судя по внешности, довольно молодому. Впечатление было такое, будто стажер осматривает больного. Журналист заставил министра признать, что пока, пожалуй, проводится недостаточно тестов для выявления всех зараженных, но он готов гарантировать, что в ближайшее время тесты будут делать десятками тысяч в день. В глазах его на миг мелькнуло то же самое смятение, которое должно было возникнуть в головах у его слушателей: «десятки тысяч тестов в день» – это ведь должно означать, что зараженных будет десятки тысяч… Однако ретивый министр тут же поспешил всех успокоить: на данный момент во Франции еще никто не госпитализирован, болеет один человек, остальные поправились. На вопрос о масках он ответил, что в нашей стране в них на данный момент нет решительно никакой нужды.
– Нет, ну надо же, какой болван – ты еще увидишь, что нас ждет новый Чернобыль, – кипятился отец.
В конце министр заявил, что с завтрашнего дня он будет ежедневно давать пресс-конференции в прямом телевизионном эфире, где также будет присутствовать генеральный директор службы здравоохранения.
– А, ну если этот лекаришко будет все вечера торчать у тебя, тут-то мы в ящик и сыграем, – заключил отец.
Маму же пока куда сильнее интересовали щенки. Она сочла необходимым подробно пересказать Александру все то, что Фредо довольно подробно рассказал ей про Драго, нового хахаля своей бывшей. Драго сейчас сидит в кутузке за какую-то там историю с шинами на автомагистрали – именно поэтому щенков и отдали Фредо, а вовсе не из страха перед обысками.
– Шины на автомагистрали – мам, ты это о чем вообще?
– Ну, ты сам прекрасно знаешь, что они чинят колеса тем, кто их проколол в дороге, у них вроде как есть лицензия на то, чтобы заезжать на автомагистраль, ну и вообще, не могли же они их совсем бросить, бедных щеночков!
– Если я правильно тебя понял, у них нет ни сертификатов, ни вообще каких бы то ни было документов?
– Верно. Но об этом ты, в принципе, можешь поговорить с Дебокером, – вмешался отец.
– Папа, лучше, наверное, во все это вообще не ввязываться, потому что животные – они как люди, им без документов никак. По мне, тут один выход: сказать Фредо, чтобы он вернул щенят тем, кто их ему всучил.
– Да я тебе говорю, что Драго в жандармерии, в Бриве или где еще, а может, в суде, я толком не знаю.
Александр решил оставить при себе мнение касательно этого Драго и касательно банды, которая осела в заброшенном карьере, да к ним еще прибились и другие, так что теперь там, наверху, в районе Помпи, жителям приходится вечером запирать двери на ключ и ставить секретки на топливные баки тракторов и отопительных котлов. Александр не сомневался, что трех щенят у кого-то стащили, причем воры уже наверняка получили за это деньги.
Понедельник, 24 февраля 2020 года
Прошли две недели каникул, и что-то незаметно изменилось. У ее коллеги Рашель всегда были тысячи поводов считать правительство безответственным, но даже она, сторонница левых, страшно негодовала, что Франция – единственная страна Шенгена, которая не закрыла въезд для китайцев: двадцать пять европейских правителей сожгли за собой мосты – а Макрон!..
– Мать его за ногу, он что, не понимает, чем это кончится? Да он, собственно, вообще ничего не видит – прохлопал появление желтых жилетов и манифестации против пенсионной реформы, а на сей раз будет нам эпидемия, и уж этот тип доведет нас до ручки, точно говорю!
Каролина считала своим долгом ничего чрезмерно не драматизировать, хотя, если бы ей самой поручили принимать решения, она немедленно посадила бы на землю все эти самолеты, а еще закрыла бы все порты и железнодорожные вокзалы, законопатила границы и повсюду расставила бы дозоры.
Вернувшись на работу, она сразу же задалась вопросом: а может, человечество открыло новую страницу своей истории, вновь столкнувшись с Юстиниановой чумой или русским гриппом? Страницу столь же страшную, как и времена холеры.
Во время каникул Каролина никуда не вылезала из дома – даже не рискнула сесть в поезд, чтобы навестить родителей. Соответственно, у нее образовалась куча времени, чтобы перелистывать старое комментированное издание «Замогильных записок»[9].
Устроившись на диване, она решила перечитать фрагмент, который открыла для себя заново, – его она не собиралась преподавать студентам, еще обвинят в невменяемости. Речь в тексте шла об эпидемии холеры, которая на протяжении пятнадцати лет двигалась от Бенгальского залива до Англии, унеся по ходу сорок миллионов человеческих жизней, притом что Наполеон за то же самое время дошел только от Кадиса до Москвы, оставив за спиной всего лишь два-три миллиона трупов. Тем не менее история запомнила именно Наполеона, а не это «моровое поветрие, беспощадную черную смерть, вооруженную собственным безумием». Великие беды всегда остаются
