Война и мир - Лев Николаевич Толстой
путь мой был бы совсем иначе начертан.
749
общественное благо.
750
удобным случаем.
751
одним камнем делал два удара.
752
Чернь, злодей… общественное благо.
753
пали́!
754
Уберите это.
755
«Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия».
756
дикому патриотизму Растопчина.
757
Почтение всей компании!
758
Вы хозяин?
759
Квартир, квартир. Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.
760
Что ж, неужели и тут никто не говорит по-французски?
761
– Вы не ранены?
– Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?
762
Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось.
763
Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.
764
Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам.
765
Вы спасли мне жизнь. Вы француз.
766
мосье Рамбаля, капитана 13-го легкого полка.
767
Я русский.
768
рассказывайте это другим.
769
Сейчас вы мне всё это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?
770
Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека.
771
Когда будет нужно, вас позовут.
772
– Капитан, у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?
– Да, и вино.
773
Француз или русский князь инкогнито.
774
Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.
775
Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона зa дело седьмого сентября.
776
Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?
777
Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб-офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?
778
Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.
779
чудесно, превосходно!
780
– Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении седьмого под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей-богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.
– Я был там.
781
– Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей-богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?
782
– Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?
– Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?
783
– Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…
– Париж – столица мира…
784
Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что-то есть, эта…
785
– Я был в Париже, я провел там целые годы.
– О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.
786
Но воротимся к вашим дамам; говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…
787
Император… Что император?..
788
– Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.
– Что, он в Москве?
789
Нет, он сделает свой въезд завтра.
790
Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.
791
Кстати, вы, стало быть, знаете по-немецки?
792
Как по-немецки убежище?
793
Убежище? Убежище – по-немецки – Unterkunft.
794
Как вы говорите?
795
Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?
796
Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!
797
Что же это, мы грустны?
798
Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что-нибудь против меня? Может быть,
