настолько ловки и легки, и так умело прятались, вскакивали и перебегали, не замирая на одном месте, что сразить их было не легче, чем кролика, скачущего в невысоких папоротниках. Однако, перетерпев начало этого града, мы, не отступив ни на палец, начали отвечать им выстрелом на выстрел; тогда снова между врагов пропела труба, пращники обмотали свое оружие вокруг головы, лучники опустили луки, ратники ринулись на нас – с мечами, короткими копьями и оперенными дротами – со всем усердием пытаясь обойти с фланга. Всадники же пришпорили коней и ударили спереди на наш полк, как подобает доблестным и мужественным воителям. Хериульф со своими людьми заметил это и с боевым кличем бросился им навстречу с мечами и топорами – в отчаянном и опрометчивом натиске. Лучники и пращники Римлян не стали дожидаться, и чтобы не попасть под наши мечи, бросились во все стороны врассыпную; однако пращники далеко отступать не стали и вновь взялись за любимое оружие и многих убили. Тогда протрубил горн Волохов, должно быть, отзывавший назад всадников; те же или не слышали, или же не стали обращать внимания, но лишь крепче наехали на родовичей, как подобает доблестным воинам, не страшащимся смерти. Кстати будет сказать, что и коней Римлян нельзя было назвать высокими и добрыми, и мужей, пригодными к этой работе, если забыть о ратной стойкости их: даже копья Волохов оказались коротковаты, а щиты неудобны. Теперь узнайте, что Готы отступили, завлекая врага в ловушку, после же снова сомкнули ряды, топорами и лезвиями мечей посекая противника, словно древесные стволы, и Хериульф башней высился над полем брани, и сталь, Волчья Сестра, сверкала над его головой. Однако гроза отгремела быстро, и мы увидели, как Готы потрясают копьями над трупами убитых, а кони, отдавшись собственной воле, убегают по обращенному к западу склону; редко на каком из них можно было заметить всадника, тем не менее некоторые из них, раненые с виду, направляли скакунов галопом к рядам Римлян. И тут неудача постигла детей Тюра, что были возле Хериульфа, потому что на сей раз они оказались в пределах досягаемости копий могучей Римской пехоты, на флангах которой оказались пращники и лучники, немедленно взявшиеся за свое дело. Наших же стрелков, при всей их стойкости и меткости, было чересчур мало; к тому же иные из них побросали луки, чтобы присоединиться к натиску Хериульфа. Уже сам склон был против нас, ибо он поднимался к рядам Римлян поначалу полого, а потом покруче – так, что невыносливый мог запыхаться. Мы, люди других родов, которых Тиодольф выстроил клином, были уже готовы к наступлению, и если бы Хериульф чуть подождал, все вышло бы хорошо и даже еще лучше. Однако же они ждать не стали, но с победным кличем бросились на Римскую рать. Те же, как уже было сказано, врыли в землю перед собой направленные вперед острые колья, на которые мы обратили внимание слишком поздно, возле кольев, на некотором расстоянии друг от друга, ожидали воины, приготовившиеся бросать копья, и стояли они в три ряда, чтобы сразу метнуть много дротов и чтобы заменить соратника, павшего в одной из шеренг. Так буря брани налетела на наш народ; свиреп и быстр был натиск Римлян, и многие из нас погибли или же получили раны прежде, чем успели добраться до того частокола. Тут уцелевшие увидели перед собой саму смерть и не устрашились ее, но прорвались за колья и набросились на доблестных мужей Римских. Коротка дальнейшая повесть. Там, где Гот подымал меч или копье, ему отвечали трое; Тоти из рода Бимингов, раненый там, выползший с поля брани и живущий ныне, сказал, что на Хериульфа поначалу набросилось шестеро, а потом врагов стало еще больше; он же, не помышляя о защите, воздев Волчью сталь, рубил вокруг, как лесоруб в чаще, когда ночь близка, а голод совсем рядом. Так пал Хериульф Старый, а с ним многие из мужей Лося и Древа, поредели и ряды Римлян. Однако, минуя раненых и убитых, наш клин неторопливо продвигался вперед, надежно прикрывшись от древков и свинцовых пулек с обоих сторон; увидев наш боевой строй во главе с Тиодольфом, сжимавшим в деснице Ратный Плуг, Римляне не стали преследовать наших, отступавших ранеными или невредимыми. Мы приняли их в свои ряды и, забрав всех, чуточку отступили, угрожая врагу, чтобы копья более не долетали до нас – в отличие от стрел и пулек. Этим и окончился натиск Хериульфа.
Тут Эгиль умолк, и никто не говорил даже слова: все молча глядели на него, как если бы на теле гонца изображена была вся битва. Многие женщины успели уже уронить тихую слезу по Хериульф, те из них, кто был помоложе, горевали о молодцах Илкингах и Бимингах, поскольку Вольфинги были с ними в родстве, плакали они о любимых, и если бы смели, то расспросили бы о своих собственных собеседниках. Впрочем, повесть еще не была досказана до конца, и надо было хранить молчание.
И вот гонец продолжил:
– Немного времени ушло на Хериульфов натиск, и случившееся не отяготило сердца людей… напротив, только разгневало их; Тиодольф все медлил, дожидаясь подмоги из леса – из Бурга на Колесах. Он не хотел, чтобы хоть один из Римлян ушел от нас, и собирался отправить их к Тюру – следом за Хериульфом Старым и Славным. Так ждали мы, не двигаясь с места, а Тиодольф стоял, возложив на плечо Ратный Плуг – без кольчуги и шлема – словно видя в родовичах всю свою защиту. Римляне также не стали оставлять своего удобного места – ибо явно опасались нас. Трижды делали мы вид, что собираемся броситься вперед, и все же они не двигались с места, хотя трудно мужу стоять перед врагом и ждать, не делая ничего. Многие наши лучники уже были ранены и убиты, а оставшиеся в живых не могли противостоять вражеским стрелкам. И наконец, не нарушая боевого клина, начали мы подступать все ближе и ближе; когда же оказались в полете копья от строя врага, громко рявкнул наш рог, и повинуясь ему, мы сломали свой порядок и выстроились длинной шеренгой, как обучены делать, по правую и левую руки Походного Князя. Ушла на это минута, и мы вновь ринулись вверх сквозь град копий, и тут до ушей наших донеслись отголоски знакомого сигнала; те, у кого нашлось время между ударами, успели понять, что свежий отряд родовичей движется нам на помощь. Недолго хлестал град копий, столь быстр оказался
