Бунт - Владислав Реймонт
– Сторожишь ночью дом, а потом возвращаешься с улицы прямо к камину. Картошка кипит в кастрюльке, сало скворчит, огонь греет, а на дворе – мороз и снег! Это был рай! Рай, – тихонько вспоминали псы. Их воспоминания прервал громовой голос Рекса.
– На восток! Вперед! – летел приказ над многотысячными толпами, пока не достиг самых краев лагеря. Стада лениво поднимались на ноги; животные были грузными, насквозь замерзшими и изголодавшимися. Послушные по давней привычке к подчинению, они двинулись вполне ровными рядами напрямик через туманные пустоши. Волчий вой и клыки подгоняли их.
– Где солнце? Где день? Где? – шелестели горькие причитания.
Сегодня журавли не пропели им своей обычной утренней песни.
Они тащились с опущенными головами, останавливаясь по любому поводу и обгрызая горькие листья каких-то кустарников. Толстый слой инея трещал под ногами, здесь и там они оступались на тонких ледяных корках, словно ножами ранивших их ноги. И притом тащились на ощупь в непроглядном сумраке, сталкиваясь между собой и спотыкаясь о какие-то камни, деревья и друг о друга, так что раз за разом раздавались проклятия и вспыхивали драки.
– Ноги переломаем! Куда нас гонят? А на полях всегда было так ровно! – стонали стада.
Понукания не помогали: они шли все неохотнее, боязливее и безучастнее. Целые отряды покидали строй и, оставаясь в тылу, будто колоды, валились на землю. Другие резко останавливались, боясь двинуться с места и ревя во весь голос. Однако волчьи клыки и когти с трудом, но все же помогали держать стадо в куче и вести его вперед. Но все связи внутри его уже распадались, и животных станови-лось все тяжелее принуждать к какому-никакому послушанию. Ведь это путешествие превращалось в неописуемое мучение. Не стало ни дней, ни ночей, ни четко различимого времени суток, так что всех охватывало растущее смятение. Стада засыпали, когда им хотелось, и вставали, когда им хотелось. Отдыхали они все чаще и все дольше, а доев даже мох и скудные лишайники, утолив жажду инеем, они отправлялись дальше трагическим шагом приговоренных. Целые отряды предпочитали оставаться и подыхать на месте, чем страдать дальше. В них гасли последние надежды, и добивала их эта смертельно монотонная, не отступающая ни на миг серость. Время при этом тянулось необыкновенно долго, и эта вынужденная слепота доводила их до крайности. Они теряли даже давние инстинкты. Мало кто уже чувствовал наступающую ночь или начинавшийся день. Они шли и шли без конца, не понимая, проходят ли в этом путешествии дни, недели или годы! Казалось, что они бредут целую вечность и все-гда будут плестись в этой серой безразмерной могиле, голодные, смертельно уставшие, полуслепые, еще не мертвые, но отданные на растерзание жестокой медленной смерти. А день спасения все не наступал, и не промелькнул ни один проблеск избавления, ни один. Страдания усиливались с каждым днем, и всех охватывала такая безнадежность, что стихали сетования, прекращались жалобы, не хватало сил на протесты, и они брели, подобные бесчисленным хороводам сонных безразличных призраков, из груди которых лишь изредка выплескивался в невидимое небо какой-нибудь одинокий ужасающий рев отчаяния.
Наконец Хромой отправился на разведку. Его долго не было, и вернулся он с потухшими глазами.
– Я не видел солнца. Его нет нигде, нигде, нигде, – горько скулил волк. – Я был на востоке, искал его на западе и в южную сторону шел через туманы, и везде стоит одна и та же ужасная непроницаемая ночь. Ни одного лучика! – в отчаянии рассказывал Хромой.
Затем Рекс отправился в дорогу на своем вороном жеребце, словно вихрь, снося все на своем пути. И тоже вернулся ни с чем. Кровавая пена стекала по его клыкам, а взгляд был угрюмым. На глазах у овчарок он спрыгнул на землю и долгое время лишь тяжело дышал от усталости. Весть о его вылазке молнией разнеслась по стадам, и вскоре его окружила нетерпеливая толпа, жаждущая хотя бы надежды.
– На много маршей вокруг ночь застилает дорогу. – Пес не хотел и боялся раскрыть всю правду. – Я встретил журавлей… Они пели, что через пару дней станет светлее… они видели солнце… оно возвращается на землю… Не бойтесь… Осталось выдержать еще пару дней! Терпения… Отваги… – торжественно лопотал Рекс.
– После дождичка в четверг! – проворчал кто-то, недовольный таким сообщением.
– Только человек мог бы нас вызволить из этой ловушки, – раздался дерзкий рев.
– Молчать! Кто повторит это имя – погибнет на месте! – разъярился Рекс, оскаливая клыки.
– Правильно, – подтвердил Хромой, – а мы тем временем погибаем, на стадах остались лишь кожа да кости…
– Вот что тебя беспокоит, – послышался насмешливый лай. – Жирного мяса тебе не хватает!
– Убогие мешки с высохшими костями без капельки мозга!
– Волки брюхом землю подметают, а еще жалуются, – лаяли псы.
– И вы не травой питаетесь! Мечтаете об объедках со стола, о помойках…
– Чтоб у тебя язык отсох! Мы вынуждены питаться падалью и чем попало. Мы никого не убиваем!
– Мы вам объедки есть не запрещаем… Можете пользоваться….
– Мерзавец смердящий! Лучше голодная смерть, чем объедки, от них на полдня дороги вашим духом несет. Может, для лис да стервятников и сгодится!
– Ни псы, ни волки что-то не спешат закончить это путешествие.
– Живут за счет нас! – слышались со всех сторон голоса.
– Где солнце? – вырвался грозный рев сразу из нескольких глоток. – Веди нас! Мы по горло сыты этими скитаниями! Нам холодно, темно, голодно и страшно. Спаси нас, иначе мы погибнем! Верни нам день!
Рекс, опасаясь худшего, вскочил на жеребца и, окруженный тройным рядом волчих и песьих клыков, стал продираться через взволнованную толпу, пытаясь ее успокоить.
– Уже близится то время, – громко лаял он. – Солнце ждет нас за туманами! И засветит нам в глаза прежде, чем мы успеем дважды остановиться на привал. Оно согреет нас и вновь покажет чудеса этого мира…
– Покуда солнце взойдет, роса очи выест…
– Эта ночь пожрет нас всех до одного… Где ж этот рай? Ты обещал! Веди нас туда!
– Он впереди! Скоро мы будем там… Награда ждет настойчивых и отважных… Погибнут лишь сомневающиеся и малодушные. Те, кто терпеливо выдержат все испытания, будут достойны счастья…
– Дай нам есть! Дай нам пить! Дай укрыться! Мы подыхаем!
– Держитесь! – завыл пес изо всех сил. – Вскоре кончатся ваши невзгоды! И запомните, что все наши несчастья – от человеческой подлости. Это люди утопили нас в туманах, это они заслонили нам солнце, это они морят нас голодом и обжигают холодом. Они мстят нам. Они хотят нас сломить и заставить вернуться. Хотят нас поработить и муками голода и ночи загнать под кнут и ярмо. В любую минуту они могут появиться среди нас, дабы искушать слабых и сомневающихся. Смерть
