Бунт - Владислав Реймонт
– Не двигаться! Лежать на месте! – звучал командный вой, потому как стада бросились наутек. Рекс вместе с овчарками и целой сворой волков обегал стада и клыками принуждал их к послушанию. Он едва скулил, и из пасти у него вырывались лишь клочья кровавой пены. Он необычайно утомился и, подавив всеобщую тревогу, рухнул на каком-то холме с высунутым языком, едва дыша от усталости. Стада укладывались вокруг холма необозримым кругом. То непонятное, что творилось на небе и на земле, мучило их безумным страхом. Воздух дрожал от протяжного жалобного рева и стона! Кони со ржанием били землю копытами. В серых пучинах все ярче стреляли изумрудные овечьи глаза, и все жалобнее звучало душераздирающее блеяние. Тревожно дрожащий волчий вой раздавался со всех сторон. Псы, будто безумные, с носами, прижатыми к земле, без устали преследовали непонятно кого. Тоскливое коровье и воловье мычание гремело суровым басом. Даже свиньи, обычно мудро-равнодушные, теперь беспокойно повизгивали. Ибо все страдали одинаково. Что хуже, эти сухие туманы облепляли их шкуры ледяными хлопьями, пробирая насквозь до самых костей. Так что они каждую минуту поднимали свои тяжелые головы, а их слезящиеся глаза блуждали во мраке. Но ничто не предвещало каких-либо изменений. День не возвращался, а темнота сгущалась все больше. Лишь Рекс не терял спокойствия и самообладания. Он пережил уже не одну бурю. Ему на память пришла страшная пурга, которая как-то мотала его по полям целых три дня. Пес переждал ее в голоде и холоде под каким-то камнем.
– В хлевах им всегда было тепло и тихо, – прорычал Рекс, раздраженный стонами.
– И волкам не по вкусу такая погода! – проворчала в ответ одна из овчарок, поводя ушами.
– Так пусть поищут себе другую, – его сердили эти постоянные жалобы.
– А если этому мраку не будет конца? – вздохнул, яростно почесываясь, другой пес.
– Тогда ты сдохнешь вместе со своими блохами. Чего тут умничать. А теперь спать!
Пес вытянулся поудобнее и попытался заснуть.
Ураган перекатывался в другую сторону; удары грома все удалялись. Стихали голоса стад. Вихри отлетали, ударяя слабеющими крыльями. Постепенно наступала лютая мертвенная тишина. Всех охватывало каменное спокойствие, сердца бились все тише, пропадали тревоги, а потом явился добрый брат Сон и пленил их чудесами забвения, так что разгоряченные веки слипались, угрюмые головы клонились к земле, и сладкое удовольствие пробирало утомленные стада. Наконец и Рекс задремал, успев лишь заметить перед сном, что наступила настоящая ночь. Между тем он часто просыпался, поводил ушами, потягивался и принюхивался, но, чувствуя резкий запах заморозка, прятал нос в лапы и спал дальше.
В этой смертельной тишине не было слышно ни шороха. Груды туманов лежали безжизненно, словно мертвые камни, оставленные на растерзание времени. Ритм жизни заглох и встал на месте.
Минула полночь, и в ту пору, когда по деревням поют петухи, Рекс вдруг сорвался с места, ощетинившись и навострив уши. Он отчетливо услышал знакомый голос найденыша. Не мог лишь понять, откуда он доносится. Пес вскочил с подстилки и носился безумными прыжками, описывая широкие круги. Лепет Немого еще долго звучал где-то впереди или над ним, но самого парня Рекс догнать не мог, так что, запыхавшись, вернулся в свое логово.
– От него не осталось ни косточки! – гасил пес рассуждениями внезапно вспыхнувшую тоску по другу. – А может, он вернулся к своим и теперь зовет меня? – Вместо ответа память растворила настежь свои волшебные амбары и засыпала его живыми обрывками давних воспоминаний. Широко раскрытыми, но невидящими глазами Рекс заглянул в эти чудесные зеркала. Он будто провалился в ушедшие – казалось, навсегда – времена и заново проживал их. Пес радостно лаял при виде усадьбы; бил хвостом по бокам, бегал по комнатам; при виде такс готовился к прыжку; гонялся во ржи за молодым зайцем; ластился, скулил у ног своего хозяина; дремал на львиной шкуре, сонно всматриваясь в догорающий в камине огонь. Наконец он так стремительно бросился на какого-то врага, что рухнул на спящих рядом овчарок. Видения улетучились – остались лишь серая ночь, тишина и спящие стада. И все же пес не затосковал по прошлому. Он окончательно его возненавидел.
– На восток! К солнцу! – запели в нем с новой силой все его упования и надежды. Вернулись заботы о стадах, полностью поглощавшие его внимание и силы. Внутри он готовился к предстоящему подвигу спасения.
– Придет весна, а там – ни одного коня, ни одного вола, даже ни одного пса. Они все подохнут с голоду. Кто будет вместо них работать? – струей горячей крови, сочащейся из тела врага, проплывало перед его глазами это сладкое чувство мести людям. Внезапно он весь встрепенулся, поворотив нос в другую сторону, потому как от стад повеяло страшным зловонием.
– Мы все здесь задохнемся! Следите, чтобы они так близко не устраивались.
– Людям-то ничего не смердело. Разве они не собирали все это в кучи и не вывозили? – проворчал кто-то.
– Люди жрут даже то, чего наш брат и не понюхал бы.
– Когда же день начнется, уже пора! – Рекс водил беспокойным взглядом во тьме, но ничто не предвещало даже рассвета. Ведь он чувствовал своим безошибочным инстинктом, что уже должно было наступить утро. Овчарки тоже это знали. Они беспокойно вертелись и скулили у ворот этой бесконечной ночи, а хозяин не открывал этих ворот и не выпускал солнца.
– Может, оно заблудилось где-то в этих небесных полях!
– Бывает же, что хозяин проспит… Сидишь, лаешь под дверью – пока не
