Давай никому не скажем
— Ну то я сочиняла.
Ну да, конечно. В общем, все с ней ясно.
— Ладно, некогда мне рассиживаться тут с тобой, иди лучше Павлику сказки рассказывай, — положила в рот последний кусок бутерброда и ушла к себе в комнату.
Актриса, ей богу. И ведь не в первый раз такое. Хорошо помнила, как однажды мы с ней кино какое-то смотрели, и она сказала, что один из актеров — мой родной отец. Будто познакомились они в Ялте на отдыхе, у них завязался бурный роман, и потом вот появилась я. Лет тринадцать мне тогда было, я даже сначала поверила, дурочка. А потом узнала, что не была она ни в какой Ялте никогда. С тех пор вообще ее россказням перестала верить.
А про отца Яна тем более чушь полная — он уже женат был тогда, да и жили они в Подмосковье в то время. Так что мама тут прогадала, надо было в соседнего мужика на фотографии тыкнуть, я бы, может, на пять минут дольше сомневалась.
Улыбаясь своим мыслям, надела пиджак.
Из своей половины комнаты вышла Ника. В короткой юбке, глаза ярко подведены черным карандашом. Чего это она так вырядилась на учебу?
— Смотрю, кто-то себе жениха нашел, — подмигнула я.
— А я смотрю, кто-то дома не ночевал, — недобро сказала она в ответ.
— Я вообще-то уже взрослая, могу без разрешения проводить ночи, где хочу и с кем. И вообще... я с Тимуром была, — не краснея, соврала первое, что пришло в голову.
— Угу, понятно. Кстати, я Тимура вчера вечером в центре видела, спрашивал, как у тебя дела. Врать — не твое, — бросив на меня уничижительный взгляд, Ника сняла с крючка рюкзак и вышла из комнаты.
Попалась. Как неудобно получилось...
Хотя я действительно уже давно взрослая и могу делать, что хочу. К тому же у нее и в мыслях никогда не возникнет, что я могла быть с Яном. Ведь никто ничего не знает. И не узнает.
