Давай никому не скажем
— Все хорошо, спасибо. Ну... я пойду к Яну? — замялась, кивнув на лестницу. Этот сытый боров меня ужасно раздражал, и я ничего не могла с этим поделать.
Нонна Вахтанговна подалась вперед, будто хотела что-то сказать, но в последний момент передумала и, мило улыбаясь, проводила меня любопытным взглядом.
Перед дверью Яна пришлось остановиться и перевести дух. Как же волнительно! Даже осознание того, что здесь я сегодня в последний раз, нисколько не умаляло дрожи в коленях.
Сейчас я снова его увижу.
Постучав, открыла дверь и буквально застыла — на кровати, скинув туфли, лежала Минаева. Рядом Ян, лениво закинув руку ей на плечо. Оба одеты, но сам факт того, что они сейчас тут, вдвоем, ввел в ступор.
— Простите. Я, наверное, пойду, — развернувшись в какой-то прострации, ничего не соображая, вышла из комнаты, медленно пошла по коридору к лестнице, смотря перед собой, но при этом ничего не видя.
— Яна Альбертовна, а почему вы так быстро уходите?
Ян стоял у раскрытой двери своей комнаты и смотрел мне вслед. Собрав последние крохи самообладания, обернулась:
— Думаю, тебе и без меня есть чем заняться. И да, сегодня было наше последнее занятие. Ты хорошо усвоил урок и больше во мне не нуждаешься.
— Ну уж нет, подождите, у меня еще осталась пара вопросов, — быстро преодолев расстояние, взял меня за предплечье и завел в соседнюю комнату.
Внутри все было в розовом цвете: кругом мягкие игрушки, косметика на туалетном столике, занавески в цветочек.
— Что тебе нужно? По-моему, мы все друг другу сказали. А ты еще и показал, — выдернула руку и, гордо задрав подбородок, уставилась в его бесстыжие глаза.
— Вы что, ревнуете? — криво улыбнулся он и, прижав ладони к стене, словно поймал меня в ловушку.
Он возвышался передо мной неприступной горой, я видела, как он глубоко и часто дышит, как бьется яремная вена на его шее...
— Чего ты хочешь, Ян? — тихо спросила я, борясь с неконтролируемым желанием встать на цыпочки и поцеловать эту венку.
— А чего хотите вы? Бьюсь об заклад, что чего угодно, но точно не уйти сейчас отсюда.
Его взгляд потемнел, а губы пылали, словно после поцелуя.
Мысли разбежались, словно рассыпанные по полу бусы, я смотрела только на его губы, а потом меня будто наотмашь ударили. Его губы пылают, потому что он целовал другую!
Наваждение спало.
— Иди, заставлять ждать даму некрасиво, — коснулась его груди и попыталась освободить себе путь.
Он опустил взгляд на мои руки и изменился в лице. Схватил рукав рубашки и резко поднял вверх.
— Что это?
На моих запястьях красовались багряные синяки. След вчерашней хватки Толика.
— Кто это сделал? Он? Твой мужик? — Его глаза потемнели, голос звучал требовательно и жестко.
— Не твое дело!
— Кто. Это. Сделал! — повторил, чеканя каждое слово.
— Сосед... — тихо произнесла я и опустила голову.
— Жди здесь, — отрезал Ян и вышел из комнаты. Я даже не успела ничего возразить.
Замялась, не зная, как поступить — остаться или все-таки уйти. Потопталась у порога и слегка приоткрыла дверь.
— Все, иди, — услышала его твердый голос за стеной.
— Но зачем? Почему? — капризно запричитала Минаева. — Зачем ты вообще меня сюда позвал? Зачем сказал лечь? Я думала, мы займемся чем-то интересным, а не будем как два идиота молча лежать на пионерском расстоянии! Для чего был нужен этот концерт?
— Иди, я сказал! — уже жестче повторил он, и я услышала, как Полина вышла в коридор. Боясь быть замеченной, быстро закрыла дверь.
— Идиот! Псих! Придурок! — стуча каблуками по лестнице, прокричала она.
Ян открыл дверь и, молча взяв меня за руку, завел в свою комнату. Усадив в кресло, сел напротив на застеленную кровать.
— Рассказывай, как это произошло.
***
— Господи, пожалуйста, Ян, пойдем отсюда! — Несмотря на то, что его крепкая рука сжимала мою ладонь, я дрожала как осиновый лист.
Мы стояли возле высокого монолитного забора, и свободной рукой Ян давил на звонок.
Я понятия не имела, чей это дом, куда мы пришли, для чего…
Внутри, звякая цепью, надрывалась собака. Судя по грозному лаю — не маленькая.
После того, как я все ему рассказала, Ян вышел кому-то позвонить, а когда вернулся, накинул ветровку и сказал, что мы уезжаем. Куда и зачем он не ответил, только повторял, что бояться нечего и все будет хорошо. Даже пытался шутить по дороге, но по сосредоточенному взгляду и ходящим желвакам я понимала, что он задумал что-то нехорошее.
Когда мы подъехали к моей остановке, я решила, что сейчас мы пойдем в барак и он накинется на Толика с кулаками, но когда мы уверенно прошли мимо дома и направились в сторону частного сектора, то я вообще перестала что-либо понимать.
