Давай никому не скажем
Погорячилась, наверное... Он так разозлился, дверью хлопнул. Надо было как-то мягче все преподнести. Про Тимура зачем-то ляпнула, что жить вместе собрались. Ну что за глупости, зачем. Это же не так!
Ведь не было цели с ним ссориться или как-то обижать, а вышло так. Ну ладно, нет худа без добра, зато теперь все разрешилось. Вот только на душе было так тяжело, хоть волком вой. Головой понимала, что сделала все правильно, а вот сердцем...
Отработав целый день, безумно устала и морально, и физически. Сегодня было как-то особенно сложно, даже студенты все словно сговорились и одновременно отбились от рук. Хотелось поскорее покинуть пределы стен колледжа, но идти мне было некуда.
Хоть Толик к утру, конечно, протрезвел и, видимо, все осознал: сидел на кухне как побитая собака, весь ссутулился, глаза прятал, но все равно я больше не могла чувствовать себя рядом с ним в безопасности. Нет никакой гарантии, что он снова не напьется и не решит закончить начатое.
Была мысль вызвать милицию, написать на него заявление, чтоб неповадно было, но потом представила, что сейчас начнется — допросы, медицинское освидетельствование, суд... Конечно же, в техникуме все узнают, так ославят на весь город — потом не отмоюсь от этого позора. Решила, что лучше съеду от него подальше и забуду все как страшный сон.
Набрав полную сумку тетрадей, устало вышла из колледжа. Резкий порыв ветра небрежно разметал волосы, руки моментально окоченели.
— Яна Альбертовна, позвольте, я вам помогу, — подоспел Денис Павлович, забирая у меня из рук сумку. — Ого, тяжесть какая. Тетради? — понимающе улыбнулся.
— Они самые.
— А... вы сейчас куда? Я вас подброшу!
— Большое спасибо, но не нужно, вы спешите, наверное... — замялась, хотя жутко не хотелось трястись в автобусе.
— Ну что вы! Буду только рад вам помочь. Так вам куда? — открывая дверь своего старенького форда, поинтересовался он.
Знала бы я сама, куда мне...
— На набережную. — Это было первое, что пришло в голову.
Он удивился, но тактично ничего не сказал. Открыв пассажирскую дверь, галантно помог забраться в машину и, торопливо обежав капот, поспешил сесть рядом.
Пока он заводил мотор и отвлекал разговорами о погоде, я обернулась на здание колледжа. Первое, что увидела — силуэт Эммы Валентиновны в окне.
Прямая, как палка, она смотрела прямо на нас, и если бы взгляд человека умел метать молнии, то меня бы уже трижды разразило.
***
Прогуляться по набережной было не самой лучшей идеей: ледяной ветер забирался за воротник пальто, заставляя буквально дрожать от холода, да и воспоминания пятничного вечера захлестнули с головой, не принося облегчения, а наоборот, загоняя в кокон надвигающейся депрессии.
Потирая озябшие ладони, я ходила вдоль кромки воды; мелкие песчинки попали в туфли, натирая ноги, но я этого не замечала, погруженная в свои невеселые мысли.
Навалилось все так одновременно, словно не было конца и края проблемам: мать с ее сожителем, напряг с деньгами, Никой, Тимуром, жильем, директрисой... Теперь вот прибавился Толик, явная угроза здоровью, а может, и жизни. Но все это меркло на фоне мигающих неоном двух букв в голове — Ян. Парень с моим именем. Какая ирония! Парень, подаривший мне столько разнообразных эмоций, с которым мы никогда не сможем быть вместе.
Почему так? Почему из-за каких-то дурацких правил и условностей должны рушиться человеческие судьбы?
Но кто сказал, что он моя судьба? Наверное, у нас бы все равно ничего не вышло, даже если бы мы познакомились при других обстоятельствах.
Он слишком молод. Ну, что такое восемнадцать лет? Вспоминая себя в восемнадцать, я понимала, что была совсем юной и неопытной. И уж точно не думала ни о каких серьезных отношениях. Да я даже сейчас о них не думала. Хотя, если бы было с кем, возможно, я бы мыслила иначе...
Вдоволь нагулявшись и продрогнув до костей, направилась на автобусную остановку. Денис Павлович предлагал потом забрать и снова отвезти, но я решила, что это будет форменная наглость — пользоваться его добротой. Ведь ясно же, что таким образом он оказывал мне знаки внимания, но ведь я никогда не отвечу ему взаимностью, ни к чему тогда давать даже призрачную надежду.
Уже забравшись в подъехавший автобус, поняла, что это тот самый, на котором мы ехали с Яном. Те же исписанные фломастером сиденья, те же пыльные голубые занавески на окнах...
Заняв то же кресло, на котором мы сидели в прошлый раз, с грустью наблюдала за проплывающим перед глазами серым пейзажем.
Надо переключаться на что-то другое, иначе так точно до депрессии недалеко. И от занятий нужно отказаться. Минимум времени вместе — быстрее все забудется. Да, деньги были нужны, очень, но рвать из-за них сердце... Не стоят они того. Решила, что сегодня же скажу Нонне Вахтанговне, что отказываюсь от репетиторства.
— Здравствуйте, Яна Альбертовна, — расплылся в улыбке Роман Алексеевич, пропуская меня в дом. — Рад вас видеть. А то мы с вами все ходим мимо друг друга. Как ваше настроение?
Из кухни показалась Нонна Вахтанговна, внимательно прислушиваясь к разговору.
