Мартти Ларни - Современная финская новелла

— Я опаздываю, — растерянно бормотал он. Но незнакомец уже преградил дорогу, не позволяя Калле выйти.

— Не финти, — скомандовал он, протягивая свободную руку за подаянием. Калле бросило в жар. Он шарил по карманам и что-то бормотал.

— Папаша, — прохрипел бродяга и легонько похлопал старика по груди. Калле ничего не оставалось, как послушаться и вытащить из-за пазухи кошелек. Отвернувшись, он достал требуемые две марки.

— Паинька, — одобрительно кивнул вымогатель, великодушно потрепал старика по плечу и пожелал: — Благослови тебя бог, папаша, — потом открыл дверь и выпустил его.

Калле добрался до автобуса, вошел и, усевшись, почувствовал знакомое, рожденное воспоминаниями, облегчение. Он, конечно, заметил, что автобус тронулся, что он идет, но только после того, как далеко разросшийся город остался позади, а впереди раскинулась дорога, теряющаяся в заснеженном лесу, только после этого он в самом деле очнулся и распрямил спину. Его пробудил этот снежный мир: занесенные метелью деревья и дома, белый покров озера, пробудила настоящая снежная зима, которую он, казалось, уже забыл.

В доме недоумевали: неужели он приехал один? И шел пешком от самого шоссе?

«Это, наверно, и ость новая хозяйка?» — думал Калле, увидев женщину, которая выглянула в окно, заметив, что он стоит перед коровником, а потом вышла к нему. Быстро же она догадалась, кто он такой.

— Заходите в дом. Тут на горе так продувает, даже за амбаром не укроешься.

— …шквальный ветер, — с оттенком высокомерия уточнил Калле и не стал продолжать разговор. Женщина задержала на нем внимательный взгляд чуть дольше, чем следовало, потом по-дружески взяла Калле под руку и ввела в дом, говоря при этом, что мужчины где-то близко и, должно быть, скоро вернутся.

— У вас точно такие же часы! — обрадовался Калле, едва войдя в дверь.

— Надо же! Мы и повесили их на том же месте, оно самое удобное. Садитесь! Мы ведь раньше не встречались. Меня зовут Катри. И о чем только думали — дали ребенку какое-то старомодное имя, — говорила женщина так, словно они давным-давно знакомы. Она отвернулась к плите, занятая стряпней, и спросила:

— Приехали поглядеть на родной дом? А мы уже гадали — почему вас не видно? Не болели?

— Пока все в порядке, — медленно ответил Калле, оглядывая комнату. Вон перед тем окном у него стояла качалка. Там было светло читать газеты.

— Жилье у нас, видно, хорошее, если на старые моста не тянет?

— Жаловаться не на что.

— Вы не купили акций? Правда, у кого средства есть, так они ни к чему. И чего-то все гоняются за этими акциями?

— Комната у меня теплая, все хорошо.

— Мы так и думали, раз не приезжаете: неплохо, значит, живется. Да и где может быть лучше, чем в городе? Все удобства под рукой, а случись заболеть… ведь кто не болеет… так и к врачу недалеко. И больница рядом.

Калле не подхватил этого разговора, спросил — сколько у них коров.

— Пока четыре, а когда приехали, было две. Они ведь нынче дорогие.

— Значит, три стойла еще пустуют.

— Там у нас телята подрастают. Хотим завести восемь коров, — и женщина рассказала, как они задумали перестроить хлев. Потом она освободила стол и накрыла его скатертью.

— Вон и Мартти едет, — заметила она. Калле тоже повернулся к окну и увидел, как знакомый трактор въезжает во двор.

— А вы и трактор купили? — спросил он.

— Да как же тут без трактора? Вот Мартти и взял. Он ведь был совсем новый.

— Конечно. Только-только успел приобрести… Вот оно, значит, как…

Женщина о чем-то задумалась и отошла к плите.

Хозяин, сойдя с трактора, сразу вошел в дом. Сельчане рассказали ему, что видели Калле. Бодрость хозяина передалась и старику, когда он, сидя на своем старом месте, пил кофе.

— Которое тут ваше-то место было? — спросили у него и усадили там.

— С этим столом мы вовек не расстанемся, — похвалился хозяин. По старому обычаю, стол был куплен вместе с домом.

— Не раскаиваетесь? — спросил Калле, после того как ответил на вопросы хозяина о своем житье-бытье и здоровье.

— Мы-то? Нисколько. Мы ведь это давно задумали, — сказал хозяин и взглянул на жену, которая пила кофе, сидя у плиты, отдельно от мужчин.

— Работы, конечно, много, — подхватила жена. — Пока силы есть, стараемся. И мальчишки не так отбиваются от рук, если некогда по улицам шататься.

Хозяин снова повернулся к гостю.

— Это-то и было главное. Трое мальчишек растут, им надо дело найти. А тут его хватает, было бы желанье. Старший уже вон что выпросил, — он, усмехнувшись, кивнул на охотничье ружье, которое висело на гвозде. — Хотя и разрешенье-то получит только через два года… или когда это будет?

— Не на будущий год, а через лето.

— Вот, только тогда сможет снять его с гвоздя. Уж так ему хочется…

— Видал у мальчишек. Им ведь все надо, что у других есть, — сказала хозяйка, поднялась и поставила свою кружку в мойку. Налив мужчинам по второй чашке, она пошла в спальню и оставила дверь приоткрытой, а когда муж взглянул в ту сторону, поманила его к себе. Тот немного помедлил и направился к ней. Жена закрыла дверь.

— Ну что?

— Зачем он приехал? — тихо спросила она. Муж пожал плечами.

— Он и про трактор ничего не знал. Разве ты не заплатил за него кругленькую сумму?

Хозяин хотел вернуться в комнату.

— Зачем при нем-то?..

— Видно, этот негодяй распорядился всем по-своему и был таков. Бумаги-то в порядке ли?

— Конечно. Все ведь было на него записано, чего же ему не распорядиться?

— И ни в чем отцу не отчитался, загнал его в какую-то каморку. Поди знай, каково ему там живется?

— Тише! А нам-то не все равно?

— Не все равно, раз он к нам в гости приехал. Что ты ему скажешь? Не спрашивай ничего о сыне.

— Конечно нет.

— Может, он больной?

Муж поглядел на нее с минутку и решил:

— Я подвезу его до автобуса, когда он обратно поедет. А пока будем принимать как гостя. Приготовь ему поесть.

— А ты поговори с ним. Чтоб только ничего худого не случилось.

Хозяин начал сердиться:

— Вечно ты!.. — он повернулся и вышел в комнату. Жена на некоторое время задержалась в спальне.

И Калле не отпустили без обеда.

— Найдем, как вам уехать, — успокоили старика, когда он заволновался насчет возвращения. Ему предложили остаться до завтра. — Попарились бы в бане и переночевали. Что за спешка в такую зимнюю пору?

Но Калле твердил, что обязательно должен попасть на трехчасовой автобус. Хозяин повез его на тракторе к остановке. Младший сын уже вернулся из школы и вместе с матерью вышел во двор проводить гостя. Калле помогли взобраться на сиденье.

— Хорошо, что это вам досталось, — пробормотал он, влезая.

Хозяйка не расслышала, дала ему с собой гостинцев и переспросила:

— Что вы сказали?

Калле ерзал, с удобством устраиваясь на подложенном специально для него мешке с сеном и спросил:

— Значит… и вы тоже Салонены?

— Салонены мы и есть. Удобно?

— Еще как.

— Не забывайте нас, приезжайте! Приедете? — крикнула хозяйка вслед удаляющемуся трактору.

Сразу под горой, где был поворот, хозяин услышал за своей спиной какую-то возню и обернулся. Калле стоял на четвереньках и показывал на покрытую снегом обочину.

— Я возьму вон ту! Она моя!

Хозяин ничего не понял, потом заглушил мотор и спустился на землю.

— Я возьму эту елочку.

Без дальнейших расспросов Мартти крикнул, обернувшись к дому:

— Эро! Беги сюда, неси топор! Он на поленнице! — и когда мальчик прибежал, хозяин полез в сугроб, из которого торчала маленькая елочка, утоптал вокруг нее снег и срубил почти у самого корня. Он показал ее Калле, которому она очень понравилась — длиннее и не надо — и отдал ему. Они выбрались на шоссе, и трактор развернулся. Хозяин ничего не спросил о елочке, он только думал: надо ли побыть со стариком, пока нет автобуса. Но тут подъехал знакомый обоим односельчанин и взялся подвезти Калле до самого города.

Старик стоял посреди комнаты, размышляя, где поставить елочку. Может, отодвинуть немного стол? Качалка должна стоять у окна, ее нельзя трогать. Но вот этот стул, он тут совсем не нужен. Калле отставил его в сторону и поглядел на это место от кровати и от качалки. И оттуда, и отсюда елочку будет хорошо видно. Тут ей и место.

В течение вечера его взгляд то и дело возвращался к деревцу. Оно стояло в стеклянной банке, которую он набил бумагой и наполнил водой. В тепле оно начало издавать аромат, и когда подошло время гасить свет и ложиться, в темноте запах елочки стал, кажется, еще сильнее, а комната превратилась в благоухающий лес.

Первая любовь

Перевод с финского В. Смирнова