Хладная рать - Анастасия Командор
На лице Меры не отразилось и тени улыбки, но внутренне она ликовала. Страхи и сомнения покинули ненадолго истерзанное сердце, вытесненные небывалым восторгом. Пришла уверенность, что так и должно быть, что это правильно. Она рождена, чтобы править, а не прозябать в тени отца или мужа, покорная им во всем.
— Да будут боги свидетелями! — провозгласил волхв торжественно. — Народ поддержал тебя в твоем праве, Мера, дочь Велимира. Объяви же свои клятвы, чтобы и мы могли объявить свои.
Один из жрецов-помощников передал волхву ритуальный кинжал и чашу с бурыми, въевшимися в дерево пятнами крови прежних князей. Мера взяла кинжал и повернулась к народу.
— Перед богами и всеми вами клянусь защищать вас, ваши земли и ваше право. Клянусь ставить интересы народа превыше собственных. Клянусь судить справедливо и управлять честно. Клянусь жить ради вас и умереть ради вас!
Мера полоснула кинжалом по ладони. Тонкая полоска на бледной коже тут же набухла алым. Кровь струйкой потекла в подставленную волхвом чашу и заблестела на ее дне в тусклых лучах подернутого завесой солнца.
— Пролилась кровь и скрепила клятву пред богами! — выкрикнул волхв и вытянул на руках чашу впереди себя. — Нарушивший ее да не увидит заветного берега реки Смородины, погрязнет навечно в ее черных водах! По доброй воле и во всеобщее услышание вече признает княгиней Калинова Яра Меру и вверяет ей власть над землями и над своими жизнями. Клянусь служить верой и правдой!
— Клянусь! — вторил многоголосый хор толпы.
Единственное слово разнеслось оглушительным грохотом над площадью и над всем городом. Подобно расходящейся волне люди склонялись перед ней, бояре, дворяне, воины. Опускались на колени и сгибались в низком поклоне, пачкая грязью одежду. Падали ниц смерды и общинники, и даже на окружающих улочках, где не было слышно ее речи, тоже припадали к земле. Скоро на всем обозримом пространстве не осталось ни одной поднятой головы.
Мера глядела на них сверху вниз. Сердце распирало от восторга, от удовольствия и торжества. Все ещё слегка кружилась голова, кровь текла вниз по пальцам, падала на старые доски, пачкала подол, но Мера этого не замечала. Она смотрела на распластанную в грязи толпу, на свой народ, и наслаждалась каждым мгновением.
Волхв отложил чашу, нацепил на тонкий палец Меры отцовский перстень — княжеская печать свободно болталась, но это можно будет поправить позже.
— Да будет так! — громогласно возвестил он, и площадь захватило всеобщее ликование.
Это было малое достижение. А может, и не достижение вовсе — все же, люди растеряны после смерти князя. Едва справили тризну. Они могли бы согласиться с любым решением, ещё и Мера столько раз упомянула отца в своей речи, будто предлагала его в правители. Было бы чем гордиться. Но Мера все же гордилась. Народ склонился перед ней, поклялся ей в верности. Кто знает, много ли стоят их клятвы, однако собственная клятва для нее — не пустой звук.
Сойдя с помоста, княгиня оглядела гридь — вооруженную стражу, что должна была всюду следовать за ней. В мирное время они носили почти одинаковые невзрачные кафтаны до колен безо всякой брони. У некоторых из них за спинами болтались короткие плащи. На поясах — мечи и ножи, а иные держали в руках копья. В их взглядах, обращённых к Мере, застыл вопрос. Они будто ждали чего-то. Ждала и прочая дружина, сгрудившаяся вместе на одной стороне площади.
— Вот, возьми.
Молодой светловолосый гри́дин чуть старше ее самой протягивал тряпицу. Мера глянула на кусок ткани, потом на парня, которого не раз уже видела в компании отца и брата. На его лице — как и на лицах большинства дружинников — красовались свежие царапины и синяки — следы той битвы, из которой он совсем недавно вернулся живым.
Молчание затягивалось.
— Это чтобы рану перевязать, — в некотором смущении пояснил гридин и потянулся к ее руке, с которой все ещё сочилась кровь. — Разрешишь?
— А, это, — протянула Мера. — Пустое. Я и забыла про царапину.
Однако позволила парню перевязать ладонь.
— Негоже проливать понапрасну княжью кровь, — улыбнулся он, а потом посерьёзнел, встал к остальным. — Мы ждём твоего слова, княгиня. Позволишь остаться при тебе и служить так же, как служили твоему отцу?
Так вот чего они все ждут. Как новый правитель, Мера могла распустить старую дружину и собрать новую. Может, когда-нибудь она так и поступит. Но пока у нее не было ни соратников, ни проверенных временем друзей, ни просто надёжных людей, кому бы она безоговорочно доверяла. Были только остатки отцовского наследия.
— Вы все, — начала Мера, медленно обводя взглядом мужчин, — служили моему отцу долгие годы. У меня нет повода сомневаться в вас. Я не стану распускать дружину. Каждый останется на своем месте, если сам того пожелает.
Мужчины склонились почтительно, приложив ладонь к груди, принялись благодарить ее. Мера кивала в знак расположения, а сама думала о том, кому из них следует довериться чуть больше, а кого держать на расстоянии.
Глава 6. Женская доля
Боярин Возгарь откашлялся, а его лицо скривилось так, словно только что он проглотил пуд кислой вишни. Потом начал издалека, глядя на Меру тяжёлым взглядом из-под густых бровей:
— Война на границе забрала сотни мужей — обученных воинов, закалённых в боях. Население княжества знатно сократилось. Ещё и новый правитель, к которому — уж прости мои слова, княгиня — пока не присмотрелись да не притерлись. Как никогда мы уязвимы. Калинову Яру нужен муж в князьях. Такой, чтоб в бой сумел повести.
Они едва вернулись с вече и не успели толком рассесться за длинным столом, как Возгарь тут же заговорил о деле. Иного не стоило и ожидать.
— Мы советуем — но ни в коем случае не настаиваем! — присмотреться к своим, — продолжил Возгарь, как ни в чем не бывало обведя рукой старшую дружину и пустующие ныне места младшей. — Одного из бояр или дворян. Народ земляка лучше примет. Но хорошо и к младшим сыновьям прочих удельных князей приглядеться: так заполучим новых союзников. Пожалуй, это даже и лучше будет. Союзники нам сейчас ой как не помешают!
— Ты прав, конечно, — кротко кивнула Мера. Брови сидящих за столом мужчин взметнулись вверх, выражая удивление. Видно, ждали, что она сразу же начнет своевольничать. — Я уже думала об этом. Нужно выбрать хорошего
