Пирамиды - Виталий Александрович Жигалкин
— А поскольку вы идете в отпуск… — подчеркивали почти все, — то надо, чтобы Валерий Валерьевич не упустил наши предложения из виду…
Но Валера, отодвинув от стола стул, сидел, как на лавке в деревенском клубе, ссутулившись, положив на колени руки и противно, до мурашек, поцарапывал ногтем потертые джинсы — как посторонний человек, — хотя это совещание Александр Иванович устраивал главным образом для него.
— А тебе что, наш разговор неинтересен? — все более и более раздражаясь от его поведения, спросил наконец Александр Иванович.
— Интересен… в какой-то мере… — ответил Валера, не меняя позы. — Но только я думаю, что мы без вас авралы делать не будем… Разделим мост по оси — и станем выполнять ремонт как любую другую нашу работу.
— Вот даже как! — вырвалось у Александра Ивановича. — Ну а дальше?
— А что дальше? — Валера поводил плечами. — Дальше, вероятно, всем понятно: по оси укладываем бетонные блоки — и все: с одной стороны ремонт, с другой — обычное движение…
Александр Иванович уже готов был тут же, в две-три минуты, загнать Валеру своими доводами в угол — как это делал он когда-то с начальником производства, Вадимом Алексеевичем, выдвигавшим подобную идею, — но, внезапно заметив открытую, прямо-таки злорадную усмешку Вадима Алексеевича, на миг растерялся. Начальник производства, рохля и подхалим, невзлюбил Валеру с первого же дня появления того в управлении — скорее всего потому, что давно уже, побыв даже какое-то время и. о., примерял на себя должность главного инженера — и сейчас, кажется, только и ждал, когда Александр Иванович обрушится на него.
«Ну уж, черта с два! — сдержал себя Александр Иванович. — Не для того я тащил его сюда, чтобы вот так… в такой компании — и за горло…»
Все молчали, глядя на него: кое-кто, правда, снисходительно покашливал, кое-кто улыбался, как Вадим Алексеевич. Буря, казалось, была неминуемой. Но Александр Иванович сказал:
— Хорошо, Валерий Валерьевич. Производство — дело главного инженера. С него и спрос, в случае чего.
В кабинете наступила тишина. Никто, вероятно, не ожидал такого решения — кроме вроде бы Валеры, который сидел все с тем же видом, все так же поцарапывая ногтем штанину.
— А как же, Валерий Валерьевич, с дополнительными людьми? — поглядывая на Александра Ивановича, спросил все же Вадим Алексеевич.
— Это беззаконие — брать чужих людей для наших работ, — не поднимая головы, ответил Валера.
— Ну, ну, — усмехаясь, покивал Вадим Алексеевич. — Мы, конечно, делаем дорогу к своим дачам…
Но Валера ничего больше не добавил.
— А знаете ли вы, Валерий Валерьевич, сколько нам выделили, к примеру, компрессоров на этот год? — спросил еще и Анатолий Михайлович, главмех.
Однако и его вопрос не поставил Валеру в тупик:
— Давайте не будем путать божий дар с яичницей. Я главный инженер, а не снабженец.
Казалось, все становилось ясным. В вопросах были главные доводы, какими осаживал Александр Иванович в свое время начальника производства — и потому ответы Валеры, чувствовалось, никто не воспринял всерьез.
Но Александр Иванович, тем не менее, опять сдержался — хотя это стоило ему большого труда.
— Хорошо, Валерий Валерьевич, — сказал он. — Действуйте. Совещание окончено.
Но никто почему-то сразу, как обычно, не поднялся. Все чего-то еще ждали. Григорий Матвеевич, главбух, вдруг тихо, вкрадчиво, спросил:
— А как, Александр Иванович, мы поступим с электромеханическим заводом?.. Может, прекратим на время там работы, попугаем их?
С этим предложением он подходил к Александру Ивановичу уже не раз — завод задолжал им за несколько месяцев, — но Александр Иванович всегда обрывал его: объект был важнейшим, работы на нем контролировались министерством. И вот сейчас Григорию Матвеевичу показалось, вероятно, что настало психологически подходящее время для нужного решения. Он, говоря, поглядывал на Валеру, как бы вовлекая того в беседу, — но Валера, к счастью, никак на его взгляды не реагировал: возможно, потому, что финансы его не касались. Но то, что Григорий Матвеевич рассчитывал на поддержку главного, возмутило Александра Ивановича.
— Нет! — жестко, даже пристукнув кулаком по столу, отрезал он. — И если вы завтра же не примете необходимых мер через банк… Понимаете?!
Григорий Матвеевич поспешно закивал — и напряжение, кажется, тотчас же спало. Все видели Александра Ивановича обычным, прежним — и зашевелились, задвигали стульями, стали расходиться…
«Что я делаю?! — думал Александр Иванович, рассекая шагами кабинет от стола к двери и обратно. — Ведь расхлебывать все придется мне, мне!»
«А если не придется? — спрашивал какой-то внутренний голос. — Если все будет хорошо, тогда как?»
«Тогда я безропотно и со спокойной душой передам ему свои дела — и все!»
«Со спокойной душой?»
«А что же тогда, что?! — злился он. — Или уж рубануть сейчас, скрутить его?»
В кабинет, едва приоткрыв дверь, заглянула Наташа и тут же дверь прихлопнула.
Александр Иванович хотел задержать ее, поручить соединить его с главком, но, остановившись посредине кабинета, потерев, будто приходя в себя, лоб, решил все это сделать сам.
Он сел к столу и позвонил прямо Полтиннику.
— Одну минутку, — попросила, выслушав его, Света, секретарша начальника главка, и, чуть помедлив, добавила: — Говорите…
Полтинник, взяв трубку, никогда не отзывался — и к этому невозможно было привыкнуть.
— Хочу в отпуск пойти, — как в пустоту, выложил Александр Иванович и, не выдержав, окликнул: — Алло, Николай Андреевич?
— Как дела на электромеханическом? — наконец прохрипел тот.
— В графике, — с невольной торопливостью ответил Александр Иванович.
— Кого за себя?
— Главного.
— Потянет?
— Думаю, что да. Думаю даже, может, передать ему после отпуска свои дела…
Он, в общем-то, не хотел вот так, между прочим, говорить об этом, — но оно вырвалось как-то непроизвольно.
— Опять?! — послышались в голосе Полтинника угрожающие нотки.
— Ну вы же знаете мое состояние… — вынужден был продолжить Александр Иванович. — А тут — хороший, инициативный парень…
— Я помню его инициативу с совхозным поселком!
— Что же, бывает…
— Вот-вот. Инициатива нужна в разумных пределах.
— А где они, разумные пределы? Кто их загодя определил?
— Короче, хватит. Я хочу быть спокойным за управление, как сегодня, с тобой.
— Я — всего-навсего добросовестный исполнитель. И всю жизнь…
— И слава богу! — перебил его Полтинник. — Мне сейчас больше всего недостает именно добросовестных исполнителей. Попадаются либо недобросовестные, либо не в меру инициативные.
— Так вы что, против моего главного? — почувствовав вдруг, что сердце точно остановилось, в лоб спросил Александр Иванович.
Но Полтинник не стал отвечать на этот вопрос.
— Иди отдыхай, — помолчав, разрешил он и отключился.
Александр Иванович мысленно выругал себя и тоже
