Пирамиды - Виталий Александрович Жигалкин
— Конечно, — соглашался с ним Игорь, — но знаешь, когда подарок не нравится…
— Ну и сказала бы уж раньше, раз так… К чему эти церемонии? А то ломай голову!.. И надо впредь…
— Вообще-то, конечно…
И вот после этого и стали практиковать письменные опросы именинников о их нуждах. Да и вряд ли у кого повернулся бы язык беседовать на такую щекотливую тему прямо так, с глазу на глаз. Игорь, за неделю до командировки, записал на бумажке, которую нарочно во время обеденного перерыва подбросили ему, два варианта подарков: «Или чисто белую рубашку, шея 39; или простыни (можно материал на простыни)».
Стоял, правда, еще и третий вариант, но Игорь жирно перечеркнул его: цена была уж очень большая, а сотрудники могли собрать всего двадцатку. Да еще и на шампанское нужно было выкроить из этих денег…
Всем было очень приятно, что подарок оказался по душе Игорю. Владимир Иванович долго, причмокивая, щупал рубашку, восхищенно качал головой.
— Аяяй, какой шибко хорош товар, — для смеха коверкая язык, приговаривал он.
— Имейте в виду, Игорь Васильевич, — кокетливо улыбаясь, прошептала на ухо Игорю Наталья Львовна, — я вчера после обеда отпрашивалась с работы специально из-за вашей рубашки.
Игорь благодарно стиснул ей локоть. Наталья Львовна ему страшно нравилась, нравилась за то, что она, не жалея сил, старалась, чтобы всегда в отделе было хорошо, дружно, весело. Помнится, как-то отмечали 23 февраля, а у Владимира Ивановича оказался с собой лишь маленький, граммов на пятьдесят всего, пластмассовый стаканчик — только она заметила это и настояла, чтобы всем наливали только раз, а Владимиру Ивановичу— трижды. Он потом, подвыпивший, признательно ловил ее руку и прижимал к своим губам.
Собственно говоря, и отмечать подарками дни рождений сотрудников предложила она.
— Вы просто прелесть, Наталья Львовна! — с чувством высказал Игорь. Она сконфуженно покраснела.
— Ну-ну, эй вы, хватит шуров-муров, — добродушно проворчал в своем углу Петр Евдокимович, начальник отдела. — Ну что там, Игорь Васильевич, по командировке?
— А…а, ерунда…
— Ну, а как вы… — Петр Евдокимович хитро подмигнул, — как вы с главным заданьицем?
— Да! — спохватился Игорь, с досадой хлопнув себя по лбу. — Совсем было забыл. Привез вам всего один анекдот, но зато!..
Он торопливо стал упаковывать коробку, обвязывать ее ленточкой, заранее давясь и прыская от смеха.
— Ну, давай, давай, не тяни кота за хвост, — нетерпеливо подгонял его начальник. — А то, может, очки нам втираешь?
Однажды Петр Евдокимович не то в шутку, не то всерьез грозился не проставлять на авансовом отчете «задание выполнено», если вернувшийся из командировки не выложит для товарищей одного-двух свеженьких анекдотов. И, надо сказать, эта угроза-неугроза действовала, потому что пока до крайних мер еще ни разу не доходило.
— Так вот, — сбивчиво затараторил Игорь, сунув коробку в стол. — Встретились две соседки. «Как поживает Василий Андреевич?» — спрашивает одна. «Ничего, — отвечает другая, — только ему на днях вырезали гланды». «Какой ужас! А он ведь так хотел иметь детей!»
Раздался взрыв хохота.
Иосиф Петрович, как обычно, сразу не понял сути. Он заметался, заерзал на стуле, обращаясь то к одному, то к другому, и тщетно пытался уточнить:
— Значит, вырезали гланды, да? А она думала что, а?
Это рассмешило еще больше.
— Ох-хо-хо. Ха-ха-ха. Ох-хо-хо, — грохотал отдел.
Только Наталья Львовна смеялась беззвучно, запрокинув голову и промокая платочком выступившие слезы. Одной рукой она предусмотрительно готовила пудру, пуховички, зеркальце. Запахло тонкими духами.
— Ох-хо-хо, — с трудом переводил дыхание Петр Евдокимович. — Слышал ведь… лет тридцать назад… И опять не могу… А… ха-ха. — Ну и даешь стране угля! А? Отмочил-таки пульку.
Петр Евдокимович жить не мог без всяких присказок, прибауток, поговорок. Да и сам порой подсочинял в рифму. Особенно сыпал он присказками, когда играл в карты или лото. Только и слышалось от него: «Трус в карты не играет», «Хваленка ваша — взятка наша», «Вот те раз — бычий глаз». Карты и лото были его страстью, которая заполняла все его свободное время.
— Ну и ну, — еще долго мотал он головой после анекдота. — С тобой тут умрешь и ногой дрыгнешь.
За время, пока разъезжал Игорь, в отделе набралась уйма новостей. Новостями делились с ним наперебой, дополняли друг друга, поправляли. Оказалось, что Игорь ничего не слышал про девушку-геолога, которую похитил в Индии горилла и жил с ней как с женой.
— Вы представляете, а, какой это ужас — иметь такого мужа?! Девушка, бедная, в один день стала совсем седая…
— А чем не муж? Ха-ха-ха. Страстный, сильный.
— Да ну вас. У вас все шуточки. Он, представляете, Игорь Васильевич, на ее глазах разорвал гориллиху и гориллят… А для девушки специально воровал у геологов консервы и открывал банки ногтем указательного пальца…
— А камнище у входа в пещеру пятеро не могли своротить. Взрывали его, говорят…
— Взрывали? Хватанул ты малость, алена-варена. Как же они взрывали, если она в пещере была?
— Они откалывали взрывами по маленькому кусочку, а потом…
— Нет, нет. Не люблю, когда больше меня врут.
— Да честное слово!
Начался спор. Петр Евдокимович хладнокровно сомневался, а Владимир Иванович кипятился, уверял, что читал своими глазами и даже обещал принести на следующий день газету, в которой об этом написано.
— Ты сейчас покажи мне эту газету.
— Сейчас, сейчас! — заносчиво передразнивал Владимир Иванович. — Газета у меня дома.
— Сходи и принеси.
— Ничего себе — принеси! Так это часа два пройдет, пока я туда-сюда…
— Ничего, ничего. Я разрешаю. Что от того изменится, если ты уйдешь? Рельс лишний не уложат? Штырь не вобьют? Иди.
— Ну хорошо!
Владимир Иванович с решительным видом сунул было все свои бумаги в стол, поднялся, но тут же сел и неуверенно пробормотал:
— Чего я пойду? Может, эту газету жена уже порвала?
Петр Евдокимович несдержанно хохотнул.
— А может, не порвала? А?
Сраженный Владимир Иванович молчал, затравленно поглядывая на всех исподлобья.
— Ой, да ну чего вы ссоритесь, — захлопотала Наталья Львовна, натянуто улыбаясь и тому и другому. — Было ли, не было ли — чего из-за пустяков ссориться?
Ей явно было жалко Владимира Ивановича, ребячливого, непосредственного, всеобщего любимчика.
— Петр Евдокимович, Владимир Иванович, ловите… опля! — с игривым смешком кинула она в обоих конфетками-трюфельками. — Ну-ка, улыбнитесь!
— А что, разве ничего с девушкой не было? — удивленно округлил глаза Игорь: он-то воспринимал все за чистую монету, а выходило, что с ним ваньку валяли.
— Было, было, — не то в шутку, не то всерьез ответил Петр Евдокимович.
