Чардаш смерти - Татьяна Олеговна Беспалова
Возглавлявший их колонну «фиат» петлял по переулкам до тех пор, пока его фары не осветили решётку какого-то парка. В этом месте ограда казалась совсем целой, ни один из столбов кирпичной кладки не был повреждён пулями. Над кронами деревьев возвышалась башня чудом уцелевшей колокольни. Позолоченный крест, отразив свет фар, явил себя парящим над тёмными кронами. Дани вдруг вспомнился обычай русских креститься на церковные кресты. И он перекрестился. Маланья, завидев Божий храм, всегда опускала голову и крестилась.
– Что ты делаешь, Дани? – усмехнулся Алмос, заметив его движение. – Похоже, тут не осталось большевиков. Мы попусту теряем время. Искать в этих лабиринтах мальчишку-диверсанта, всё равно, что искать иголку в стоге сена.
Дани молчал. Странное своей умиротворённостью и тишиной место это походило на старое, давно заброшенное кладбище. Живым и дееспособным оставалось лишь небо. Оно разродилось медленным дождичком. Оно набросило на округу легчайшую паутину тумана. В шорохе дождевых капель Дани вдруг почудились минорные созвучия «Чардаша смерти», будто где-то в отдалении неизвестный тапёр взял несколько робких аккордов на расстроенном фортепиано.
– Он где-то здесь. Я чувствую это, – прошептал Дани.
Алмос подсветил фонариком схему городских кварталов.
– Это может быть только губернская больница, – задумчиво проговорил он, указывая на решётку ограды. – Похоже, ты прав, Дани. Охотничье чутьё привело нас по верному адресу.
– Почему же так тихо? – проговорил кто-то из солдат. – Нам говорили, что у больницы день и ночь не утихает перестрелка. Но здесь совсем тихо, как на кладбище.
– Глуши моторы! Гаси фары! Не курить! Не разговаривать! Капрал Гармаш! Бери своих людей и ступай вдоль ограды на север. – скомандовал Алмос. – Осмотрим тут всё, прежде чем отправиться на ночлег. Может быть, нам и повезёт.
* * *
Их действительно было двое, или Дани померещилось? Один с ловкостью макаки перемахнул через ограду больничного парка. Второй, одновременно с первым, явился внезапно, как чёрт из печной трубы. Откуда и взялся? Дани даже не видел их и уж тем более не слышал, но ощутил присутствие едва опознаваемых органами чувств, теней.
– Вот они, братья-убийцы, – прошептал он.
Тишина туманной, необыкновенно влажной для этих мест, ночи повторила его слова тысячью навязчивых шепотков. В нарушение приказа, отданного Алмосом, несколько солдат, не сговариваясь, одновременно зажгли карманные фонарики. Несколько секунд их размытые лучи шарили в хаосе влажной зелени. Один раз на границе света и тьмы мелькнула стремительная тень. В тот же миг прогремел выстрел. Вспышка на миг ослепила Дани, и мир тотчас же ожил. Треск перестрелки, крики людей, топот, брань, вспышки, мечущиеся лучи карманных фонариков – всё смешалось в отрезвляющем коктейле ночного боя. Среди прочих голос Алмоса казался ему самым громким. Лейтенант Гаспар требовал прекращения стрельбы. Ощущение опасности обострило чувства опытного солдата. Из хаоса звуков и мимолетных картин Дани быстро удалось вычленить главное: стремительную фигурку хромоногого подростка. Дани не углядел в его руках оружия. Но вот парень отцепил от пояса нечто, совершил характерное, молниеносное движение.
– Ложись! – взревел Дани, падая на живот.
Он не видел момента броска. Щеки и лоб кололи твёрдые стебли ссохшейся травы. Над его спиной просвистели осколки. Едва лишь утих этот самый смертоносный из звуков войны, Дани приподнялся и выстрелил. Три пули ушли в черноту. Им вслед помчались прерывистые линии автоматных очередей.
– Вот он! Я вижу его! – завопил Шаймоши.
Взревел двигатель бронемашины. Темноту разорвали лучи фар. Дани вскочил.
– Возможно, ограда по периметру заминирована, – проговорил где-то совсем рядом Алмос. – Не горячись, Дани. Мальчишкам, скорее всего, известны проходы в минных заграждениях, а нам – нет. Не горячись!
– Я вижу его! – твердил Шаймоши. – Вижу! Вижу!
* * *
Дани перемахнул в салон «фиата» на ходу. Теперь он видел только алые глазки «габаритов» управляемого Шаймоши «мерседеса» и мечущуюся из стороны в сторону фигурку. Сливающиеся снопы света, испускаемого фарами обеих машин, намертво вцепились в спину беглеца. Двигатели бронемашин взрыкивали позади. Эти не зажигали фар, чтобы не слепить стрелков на впередиидущих транспортных средствах.
– Я держу его на мушке! – проговорил Григор Армаш – снайпер из взвода Алмоса. – Я веду его!
– Погоди, – отозвался Алмос. – Что-то тут не так!
А мальчишка, казалось, не ведал усталости. Его босые пятки поднимали с грунтовой обочины облачка пыли. Земля на обочинах улицы была так иссушена, что даже частому и затяжному дождичку не удавалось толком смочить её. Время от времени мальчишка выпрыгивал из конуса света в непроглядную ночь. Тогда Шаймоши начинал паниковать. «Мерседес», рыча мотором, метался от одной обочины к другой. Но Эрнё Чатхо, управлявший «фиатом», неизменно оставался хладнокровен. Автомобиль катился прямо, строго следуя за каждым изгибом дороги. А парнишка непременно опять выпрыгивал на дорогу, будто замёрзнув в темноте, желал погреться в свете фар. Он повторил этот маневр несколько раз, пока не ухнул взрыв.
Взрывная волна выбросила Алмоса на дорогу, но Дани чудом остался в «фиате» и мог видеть почти всё. «Мерседес» занесло, и он опрокинулся в заросли придорожных кустов. С Чатхо сорвало картуз, и он разбил нос, ударившись о ветровое стекло «фиата». Двигатель автомобиля заглох, фары погасли. Пустынная улица погрузилась в темноту, и Дани ослеп. Он сидел на влажной коже сиденья, прислушиваясь к лающим возгласам друга. В минуты опасности голос Алмоса всегда делался похожим на тявканье вставшего на след пойнтера. Кроме того, из темноты слышался металлический лязг и возбуждённые голоса солдат. Кто-то жалобно стонал, взывая о помощи неведомого Альберта. Наверное, этот Альберт – рядовой из роты лейтенанта Гаспара. Сейчас, оглушенный взрывной волной, Дани не мог определить, кто именно кричит и к кому конкретно взывает. Чей-то заунывный баритон перечислял имена раненых и убитых. Дани ощупывал собственное тело. Всё сухо. Боли нет. Похоже, он цел.
Дани выбрался из «фиата» на дорогу. Кто-то шуровал в кустарнике, обильно росшем по обочинам. Наверное, то солдаты
