Чардаш смерти - Татьяна Олеговна Беспалова
– О, да! И самым тщательным образом! Но сначала, Алмос, просвети меня относительно обстановки в тылу. Целую неделю просидев на передовой, чувствую, что совершенно отстал от жизни.
– Из разговора со стариной Якобом я вынес весьма неприятное впечатление. Похоже, Дани, что обстановка в так называемом тылу меняется так быстро, что наши штабные писарчуки вовсе не поспевают за ней.
– Хорошо. Тогда просто расскажи о твоих впечатлениях. О том, что видел ты сам.
– Я видел подбитый позавчера бронетранспортер. Тот, что мы потеряли на днях на южной окраине. Видел топографические группы. Ребята рассказали мне, что с этой машины по ним вели огонь. Пришлось закидать его гранатами. В результате у машины была повреждена ходовая часть. Она до сих пор стоит на соседней улице.
– Кого ещё ты видел? – допрашивал Дани.
Алмос взъерошил пыльные кудри.
– Подносчиков пищи с их канистрами, колонны грузовых и ремонтных машин из службы обеспечения…
– Кого?!
– Солдат! Кого же ещё? Я слышал о добряке Бартоле. Он подкармливал большевиков баландой. Недоумеваю, зачем? Кто отдал такой приказ? Бартола следует судить!
– У него уже отняли обе руки, но он пока ещё жив. Убив, ты окажешь ему неоценимую услугу. Кому нужна жизнь без обеих рук? Вспоминай, дружище!
– Я видел вереницы жалких людей. Они грузят свой убогий скарб на тачки. Там, – Алмос махнул рукой в сторону реки. – Там небольшой плацдарм, в который русские вцепились зубами и строчат из пулемётов по своим же. Всех, кто не успел уйти с ними за реку, они считают предателями.
– Ещё что-нибудь?
– На северо-западной стороне Красной площади скопище разбитых советских танков. Разве ты не видел его? – Алмос махнул рукой в сторону, указывая направление. – Они еще раз пытались совершить прорыв и почти достигли успеха. Задние не могли затормозить и наехали на корму передних. Русские пытались прорваться к ним с плацдарма над рекой. Они обычно утаскивают подбитые танки. Из нескольких разбитых собирают новый. Мы успешно отбили их. Противотанковые орудия выкатывали на прямую наводку. Впрочем, позапрошлой ночью большевики завалили тот район бомбами, сделав его непроходимым для техники и людей. Благодаря их стараниям сейчас здесь действительно глубочайший тыл. Сейчас здесь глубокий тыл. Надолго ли?
Алмос достал из планшета план города. Они уселись на постамент низвергнутого вождя.
– В городе осталось три узла сопротивления. Во-первых, это плацдарм на западном берегу реки Воронеж. Якоб при поддержке частей вермахта пытается спихнуть русских в реку. Пока безрезультатно. Мы только топим в реке технику. Право слово, скоро Воронеж можно будет переходить аки посуху, просто прыгая с одной танковой башни на другую. Во-вторых, это здание бывшей тюрьмы большевиков. Часть сооружений была взорвана красными при отступлении вместе с узниками. Сейчас под обломками настоящий склеп. Вонь невообразимая. Крысятник. Остальные части комплекса были повреждены в результате бомбовых ударов с воздуха. Тут уж соколы люфтваффе постарались наравне с русскими. В результате всех усилий городская тюрьма и прилегающие к ней кварталы превратились в заколдованный лабиринт. Но клубка Ариадны у нас нет. Жандармы пытались выкурить оттуда партизан, опираясь на собственные средства. Команды применить отравляющие газы пока не поступало. Ну и, в-третьих, разумеется, городская больница. Это гнойный нарыв на нашем теле. Русским до сих пор удаётся поставлять отребью, засевшему в больнице, необходимые ресурсы. По контролируемой нами территории шныряет много лишнего народу. Повторяю: жандармы не справляются.
Дани задумчиво рассматривал кружки и линии на карте.
– Думаю, больницу оставим напоследок, – проговорил он наконец. – Тут без помощи старины Гильдебрандта не обойтись.
– Ты предлагаешь бить по больнице из противотанковых пушек?
– Нет. Думаю, зенитки больше подойдут.
Алмос хмыкнул.
– Но, повторяю, больницу оставим напоследок. А начнём, пожалуй, с приречных улиц. Боеприпасы в очаги сопротивления поступают из-за реки. По приречным улицам под видом беженцев шатается много всякого сброда. Уверен, половина из них действующие или потенциальные партизаны. Может быть, там находится конец той ниточки, за который нам следует ухватиться.
* * *
«Фиат», два колёсных бронетраспортёра, мотоцикл «Мерседес», на который ни одна их воюющих в Воронеже частей так и не предъявила своих прав, – вот и вся их небольшая колонна. При этом «фиат» Алмоса, густо облепленный потными пехотинцами, так часто застревал в приречном песке, что ребята Алмоса не столько ехали на нём, сколько несли на собственных плечах.
Навстречу им брели вереницы людей. При виде сидящих на броне пехотинцев Второго венгерского корпуса, они жались к заборам или ныряли в заросли лебеды, обильно произраставшей на берегу реки Воронеж.
Презрев увещевания Шаймоши, Дани уселся на борту передней брони. Со своего места он мог видеть плавно плывущую навстречу им реку. Мутные её воды тут и там действительно заворачивались пенными бурунами. Странная картина для равнинной речки. У берега из зарослей осоки повсюду торчали орудийные стволы. На одном из них Дани с изумлением заметил длинноносую цаплю. День был пасмурным и душным. Время от времени из низких облаков на землю брызгало тёплым дождичком. Редкие капли бесследно уходили в песок. Духота удручала, зато в такую погоду не следовало ожидать налёта.
Надсадное рычание моторов, брань нижних чинов, убегающие взгляды встречных голодранцев – вот и все впечатления первого часа их поиска.
Всё переменилось внезапно. Вот жаркий ветерок всколыхнул осоку на реке, прошелся по сохлым вётлам, играючи поднял в воздух несколько пыльных смерчей. В отдалении громыхнуло, будто какой-то растяпа-плотник уронил на землю лист кровельного железа. Что это, долгожданная гроза или новый обстрел? Вот мальчишка-голодранец в мокрых обтрёпанных портках выскочил на обочину песчаной улицы. В руках сачок для рыбной ловли и жестяной бидон. Вот он брызнул вдоль дороги, тщетно стараясь обогнать их небольшую колонну. Иван-дурак! Лучше бы уж обождал, пока они проедут. Приспичило же бестолковому отпрыску местной прачки бросаться под колёса бронемашины! Впрочем, мальчишка передумал бросаться, но зачем-то выпустил из рук бидон, да так неудачно, что тот покатился с обочины на середину улицы.
– Стой! – рявкнул Дани, поднимая руку.
По его сигналу задние машины остановились, а водитель переднего броневика едва не наехал на бидон.
– Сапёра сюда! – скомандовал Дани.
Со второго броневика тотчас явился сапёр в наушниках на голове и с рамкой в руках. Дани ни слова не говоря указал ему на бидон.
– Двое следуют за мной! – приказал Дани.
Спрыгнув с брони на обочину дороги, он тут же оказался по пояс в лебеде. Две серые фигуры – кажется, то были старухи в грязных платках – испуганно шарахнулись в сторону.
Дани раздвинул ладонями высокую траву и тут же снова увидел мальчишку-рыбака. Тот, уже брёл по пояс
