Волжские плесы - Николай Петрович Зарембо
Утром Пантелеев стал отговаривать:
— Не ходи. Без тебя управятся.
Но я пошел.
Катер затрясся от работы старенького двигателя, отвалил от причала. Натянулся трос за кормой, потянул небольшую баржу. Это и был магнитный трал. Внутри баржи заключено устройство, образующее вокруг нее сильное электромагнитное поле.
Значит, над миной сначала проходит корабль, а потом уже трал. Правда, считается, что для тральщика магнитная мина не опасна — он прошел специальную операцию размагничивания. Считается... Но иногда мины взрываются и под размагниченными судами. К тому же мина может оказаться и магнитноакустической, взрывающейся не только от воздействия магнитного поля, но и от шума корабельного винта...
Нет, надо гнать эти мысли. Встряхиваюсь, гляжу на Потапова. Он спокоен. Внешне. Но бледное лицо и пальцы, стиснувшие поручень, выдают волнение.
Он поворачивается к корме, прикладывает ко рту рупор-мегафон:
— Сенька, подтяни!
Виновато косит на меня глазом и поправляется:
— Краснофлотец Комаров! Выбрать слабину!
Ничего, станет Василий Степанович настоящим командиром!
Ложимся на боевой курс. Прямо по носу — вешки, ограждающие опасное место. Потапов берет пеленг на бакен, виднеющийся в километре по течению, спрашивает рулевого:
— На румбе?
— Сто пятнадцать.
— Так держать!
О, это уже флотский разговор!
Тральщик дрожит всем корпусом — машине дан полный ход.
Потапов подтянутый, настороженный. Матросов тоже не узнать — серьезные, расторопные. Четко повторяют команды и исполняют их быстро и безошибочно.
Как действует на людей чувство ответственности! И вид-то у матросов другой. Ни одного чумазого лица, одежда в порядке, не то что вчера.
За кормой кипит вода. В пенистом потоке движется трал-баржа. На ней сейчас сосредоточены глаза всех, кто занят на верхней палубе.
Рулевой, совсем молодой матрос, сжимает рукоятки штурвала так, что пальцы побелели. Подался вперед, ссутулился, глаз не сводит с картушки компаса, хотя куда легче было бы выдерживать курс по местным ориентирам.
Спустились к нижним вешкам, развернулись, пошли вверх, потом опять вниз. Механизмы работают прекрасно. Рулевой молодец: корабль ведет как по нитке.
Напряжение прошло. Ко всему привыкаешь. И к сознанию опасности. Что ж, работа как работа. Это настроение будничности не нравится командиру. Он то и дело подносит рупор ко рту:
— На корме, внимательно смотреть за тралом!
— За тросом следить!
Печет солнце. Не успеваю смахивать пот с лица.
Потапов опускает рупор. Тихо говорит мне:
— Вчера я слушал Башмакова. Удивлялся: отчаянный парень! А сейчас вот подумал: пожалуй, и каждый из моих матросов, случись такое, сделал бы то же самое. Ведь иначе и нельзя. Мы же сейчас тоже с бедой в прятки играем. А ничего. Хорошо он сказал: «На то мы и матросы!..»
Смеюсь про себя: я ведь то же самое сейчас подумал! Невольно отмечаю — надо чаще такие беседы проводить.
Ответить старшине не успел. Оглушил грохот. Кораблик наш подбросило так, что мы еле удерживаемся на ногах. За кормой выросла черно-белая стена. Она заслонила солнце и все растет и ширится. Сквозь звон в ушах слышу рокот обрушивающейся с высоты воды. Ветер несет на нас брызги. Вода наполовину с песком — он хрустит на зубах.
Первым опомнился Потапов. Бросается к раструбу переговорной трубы, кричит в машинное отделение:
— Стоп!
Командир заметил то, что, казалось бы, в такую минуту невозможно увидеть: буксир перебит. Если не остановить машину, трос намотается на винт.
Огромный столб воды — добрый десяток метров в поперечнике — медленно оседает. Палуба тральщика вся покрыта мокрым песком. На месте взрыва еще долго клокочет вода. Среди пены различаем накренившуюся трал-баржу. Подходим к ней, берем на буксир и спешим домой, пока совсем не затонула.
На палубе обнимаются, громко что-то кричат матросы. Мокрые, взъерошенные, радостные.
Спускаюсь к ним. Жму перепачканные мозолистые руки.
— Поздравляю с победой!
— Ура!
Их всего здесь пятеро. Но дружный возглас разносится по всей реке.
Когда мы ошвартовались у причала, по Волге и вверх и вниз вереницей пошли танкеры и пароходы. Я узнал, что вторую мину обнаружили на отмели. Минеры уже обезвредили ее.
Глава третья.
СЛАВА И ГОРДОСТЬ ФЛОТИЛИИ
Вся история нашей страны связана с Волгой. Великая река многое видела на своем веку. По ней плыли струги Степана Разина, поднимая народ против царя и бояр. Видела она и могучее войско пугачевской вольницы, и плоты с виселицами, на которых раскачивались повешенные бунтари, когда царю удалось подавить восстание. На пустынных берегах строились города, потом задымили заводы. Первые пароходы плицами своих колес вспенили воду. Но еще долго над рекой звучала унылая песня бурлаков.
Матушкой, кормилицей, красавицей называет Волгу народ. О ней писали Некрасов, Гончаров, Островский. Красота ее отражена в полотнах Репина. На Волге родились и не уставали воспевать ее Горький и Шаляпин. На Волге родился великий Ленин.
Не впервые советскому народу приходится с оружием в руках отстаивать красавицу Волгу. В 1918 году сюда прибыли присланные Лениным революционные матросы во главе с комиссаром Николаем Маркиным. Партия приказала им создать на Волге военную флотилию для борьбы с белогвардейцами. Флотилия была создана быстро — волгари привели свои пароходы, поставили на них пушки и под красным флагом — в бой. Сражалась флотилия за Царицын, Самару, Симбирск — родину Ильича, на Каме.
Когда враг был отброшен от Волги, флотилия прекратила свое существование, разоруженные трудяги-пароходы снова стали возить грузы по реке.
Когда фашисты напали на нашу страну, снова встал вопрос о защите великой русской реки. Еще в октябре 1941 года Государственный Комитет Обороны принял решение о создании Волжской военной флотилии. Враг был далеко, а моряки молодой флотилии усиленно готовились к боям. И когда гитлеровцы в конце лета 1942 года приблизились к Сталинграду, на них обрушились удары не только с земли и воздуха, но и с воды — стреляли корабли Волжской флотилии.
Беседую с людьми. Особенно подолгу с теми, кто участвовал в боях за Сталинград. А таких на флотилии много. Знакомство с ними облегчают документы. В политотделе хранятся подшивки флотильской газеты, листовки, брошюры. В штабе мне показали целую кипу наградных листов. Все это нельзя читать без трепетной гордости: сознаешь, что вокруг тебя подлинные герои.
62-я армия генерала В. И. Чуйкова сражалась, прижатая к берегу Волги, отрезанная от
