Обязан побеждать - Владимир Георгиевич Нестеренко
Глава 15
К железной дороге вышли гораздо левее того места, где пустили под откос эшелон. Солнце уж перевалило полдень, бросая в прогалины охапки света, хорошо прогревая осенний воздух. Остановились, присмотрелись. На дороге произошли изменения. С правой стороны путей на видимом расстоянии сделаны тупики. На одном из них стояла дрезина с пулемётчиками. Они сидели за мешками с песком и что-то ждали. В центре находилась огромная овчарка с иглистым ошейником. Вскоре послышался шум идущего состава из Локтя. Паровоз и пассажирские вагоны с красными крестами были наши, на них видны следы ремонта. В окнах – люди. Иные с забинтованными головами.
– Везут побитых и покалеченных восвояси, – не удержался от комментария Осинин. – Думали, вам тут сладкая халява припасена. Вышла – кровавая.
Длинный состав тянулся с громом и стуком несколько минут, оставляя сизый шлейф дыма. За ним пошла на запад дрезина. Поравнявшись с тайными наблюдателями, собака заволновалась, но креазотный запах шпал сбивал ей нюх.
– Патрулируют, – сказал лейтенант, – учтём. Думаю, и на северной ветке такая же петрушка.
– Крепко мы их напугали! – снова не удержался от своёй оценки Осинин.
– Все дороги такими тупиками не обделаешь, – резонно заметил Степан, – Россия-матушка на тыщи километров разлеглась.
– Охраняют узловую станцию со складами. Но эта мера захватчиков не спасёт. Заложить тол под рельс – минутное дело. Важно, чтобы кювет был глубокий с оврагом.
– Выйдем к такому, знаю место отменное, – заверил Степан.
– Дрезина скрылась, вперёд!
Группа в секунды перемахнула полотно, ушла в ближайшие кустарники и дальше в смешанный нетронутый пожарами и вырубками лес.
– Речка Грязнушка остаётся пока справа от нас, – сказал Степан через полчаса хода. – Но вскорости мы упремся в неё. Она небольшая, мелкая, а тянется с того ключа, о котором я вам раньше говорил. По нему отходить думаю.
Шли долго, перешли речку, перепрыгивая с отмели на отмель, почти не замочили ноги. Бойцы, видно было, устали, проголодались, но шли терпеливо, ожидая привал. Командир всё замечал, как вспотели его бойцы, как боролись с усталостью, тяжело дышали. Пора объявлять привал. Степан засмолил самокрутку табака, тяжело опустился за землю. Видно, и ему нелегко даётся быстрый марш. Парни вообще упали на спины, однако через минуту заулыбались.
– А вы, товарищ лейтенант, хоть бы хны! Неужели не устали? – не удержался словоохотливый Фёдор. – До боя шагалось как-то легче, а теперь – язык на плечо!
– Не буду давать себе оценки. Тяжелей дается дорога – перенервничали в схватке. Особенно с предателем. Свыкнитесь, впереди много боёв. И тренировок. Доставайте пищу.
Перекусили, посидели немного, пошли дальше. Слышали гул вражеских самолётов. Вечерело. Лейтенант начал проявлять беспокойство.
– Сколько идти, по вашему глазомеру, товарищ Степан? Нам надо засветло оглядеться, а завтра быть в лагере. Боюсь, каратели могут нагрянуть.
– Близко моё место, полчаса ходу, а то и меньше.
И точно, сквозь чащу леса донесся шум идущего поезда. Местность пошла бугристая, с глубокими балками.
– Можно сказать, пришли, товарищ лейтенант, – сказал Степан, – до железки рукой подать. Вот через эти неудобья полотно отсыпано. В любом месте можно выходить. Я бы этот глубокий овраг облюбовал. На дне бетонные кольца для пропуска паводка, сверху насыпь и полотно. Тут несколько поездов улягутся чехардой!
– Да-да, но и охрана может быть плотная. Привал, бойцы. Десять минут. Осмотримся, разведку проведём, вот поэтому косогору к железке выйдем.
Справа к полотну лес подступал близко, но был вырублен полосой шириною метров на тридцать. Не убран. Получилась труднопроходимая засека. Слева вдоль насыпи – кустарник, а дальше просматривалось пахотное поле. Через него шагали телеграфные столбы.
У Белухина загорелись глаза. Телеграфная линия, а у него в рюкзаке лежит простейший радиоприемник, взятый в доме у деда Евграфа, при помощи которого можно прослушать идущую радиотрансляцию, а также телефонные переговоры немецких штабов.
– Эта телеграфная линия наша или немцы протянули? – спросил Константин Степана.
– Наша. Вижу, немцы её подновили, столбы свежие.
– Можно послушать, о чём говорят генералы. Жаль времени в обрез. Но и упустить шанс нельзя. Когда теперь к ней выйдем?
– Вам решать.
– На это уйдёт час, а то и два. Сейчас осмотримся, решу.
Лейтенант не ошибся. В перекрестье снайперского прицела он поймал дрезину с пулемётчиками, которая шла с севера и плавно повернула на короткий тупик. Остановилась в ожидании эшелона, чтобы пропустить его и продолжить дальнейшее патрулирование влево и вправо.
Белухин передал Степану, а потом бойцам винтовку и те поочередно осмотрели местность. До тупика с дрезиной через овраг по прямой метров пятьдесят. Тупик тянулся от оврага в сторону станции. Если немецкий говор глох в деревьях, за которыми притаились диверсанты, то над полотном дороги он летел, как в трубу, и можно разобрать, о чём идёт речь.
«Воспользуюсь случаем», – подумал командир и спросил:
– Уяснили, где опасность?
– Да, товарищ лейтенант, – дрезина с прожектором и пулемётчиками – она так и шарится по нашему месту, – за всех ответил Фёдор.
– Лучшего места не найти, – ответил командир, – провода от кромки леса хватит. Пробьём тропу в засеке, и вот на крайней точке балки поставим заряд, чтобы эшелон ушёл в пропасть. Она добрая что слева, что справа.
Дрезина стояла недолго, вышла из тупика и покатила дальше. Лейтенант встрепенулся.
– Степан, оставайтесь с Осининым на месте, я с Шелестовым броском к линии связи.
В сгущающихся сумерках лейтенант и рядовой быстро преодолели вырубку, перемахнули через дорогу и скрылись. Степан и Фёдор замерли в напряженном ожидании. Упавшая тьма ярко высветила холодный огонь неба. Стал выползать на южном небосклоне тусклый рог луны. Степан и Фёдор видели, как дрезина несколько раз прокатывалась мимо них, волновались за лейтенанта. Наконец командир и Лёня вынырнули из темноты, упали рядом.
– Повезло! Удалось подслушать разговор штабников о последствиях жалобы фельдмаршала фон Бока начальнику штаба сухопутных войск Гальдеру на командующего 2-й танковой группы Гудериана. Суть в том, что подчинённый не слушается начальника. Это неспроста: фрицев бьют, вот они стали грызть друг друга, как крысы в бочке.
* * *
