Обязан побеждать - Владимир Георгиевич Нестеренко
Глава 12
С наступлением сумерек работа с копкой землянки закончилась, и Таня заволновалась. Боец Фёдор заметил:
– Не переживайте, с таким человеком, как товарищ лейтенант, ничего не случится. Они могут за день и не обернуться, местность незнакомая, посёлок тоже. Наблюдать придётся долго и из разных точек.
– Вот этих точек я как раз и боюсь, Федя, станут переходить – немцы же не без глаз, у них всюду посты, часовые. Могут заметить, навяжут бой.
– У товарища Белухина правильная тактика: действовать наверняка и постоянно маневрировать. Он нам с Лёхой говорил, что манёвр и ещё раз манёвр, а не отступление и бегство от противника.
Таня благодарно смотрела на парня за поддержку, слушала знакомое наставление, звучавшее из уст Кости и ставшее как бы программным. А Фёдор продолжал:
– Мертвый никому не страшен, живого боятся. Ударил, отошёл, высмотрел – опять ударил и снова в лес. Завтра к обеду явятся, да чует моё сердце – с пополнением. Мы как раз свою работу закончим. Седня пять кубов земли вынесли, давайте ужинать и отдыхать.
– Давай, Феденька, разводи костерок, сварим кашу из трофейной крупы с тушёнкой. Чай заварим. Была бы мука, я бы лепёшек пресных настряпала. Люблю такие, мамины. Соскучилась по домашней еде. А ты?
– Я бы от борща не отказался со шкварками и сметаной, как моя маманя варила. Чашку окучишь такого с горбушкой и богатырём себя чувствуешь.
– Ой, богатырь нашёлся! В тебе рост – мой, вес – чуть побольше.
– Вы, товарищ Таня, не смотрите, что я щуплый, а штангу толкаю на третий разряд. На марш-броске на сборах, когда призвали, первый шёл к станции. Лёхе за мной не угнаться.
– Я заметила в тебе силу, землю копал быстро и выбрасывал ловко.
– Спасибо, что заметили, – боец говорил, а сам уж запалил костёр, рядом с котлованом под землянку, как учил лейтенант. Он был из тех проворных парней, у которых всё быстро и складно получается, особенно если хочет отличиться перед девушкой, в данном случае – командиром. Приставил таган, налил воды в котелки для чая и для каши, подвесил над огнём.
– Теперь за вами дело, товарищ Таня, я из круп никогда кашу не варил.
– Хорошо. Неси мешок с крупой, посмотрим, что там?
Лабаз лейтенанта находился в нескольких метрах от них. Фёдор быстро достал куль, взвалил на плечо, согнувшись под тяжестью, принес.
– В куле все полста килограммов, не меньше. – Он развязал бечеву, сказал радостно: – Тут рис отборный, наверное, для начальства везли. Вот повезло!
– У нас тоже есть рисовая каша с мясом, вкусная. Но больше перловка. Сейчас полкружки промоем в водичке и – в котелок. Смотрю, вода закипает.
Так мирно, словно и не на войне, а где-то в турпоходе, два молодых человека готовили ужин. Словоохотливый Федя рассказывал о своей учебе в ремесленном училище, о мамане и отце колхозниках, о младших сестрёнках, как его не отпускали учиться на токаря, хотели на тракториста, но Феде нравились станки, и он настоял. Училище находилось в соседнем поселке городского типа. С кинотеатром, стадионом, где Федя ходил на секцию штангистов в легком весе. Времени, правда, не хватало. Но Фёдор урывал вечера и занятия в секции не пропускал. Таня внимательно слушала милую болтовню парня, помешивала ложкой кашу, вскоре рис сварился, напрел. Хватились подсолить, а соли в их хозяйстве не оказалось.
– Это же надо, впервые соль понадобилась, а то всё на кашах да на тушёнке сидели. Как же мы оплошали! Наверняка у поваров была соль. Давай вскрывай тушёнку.
– Такой человек, как товарищ лейтенант, не мог забыть о соли, где-то припрятана, – заверил Федя, – завтра спросим.
– В моей сумке есть немного соли, но трогать нельзя.
– НЗ?
– Можно сказать и НЗ, только не для еды, а для ран, против гангрены. В госпитале, когда практику проходила, там хирург молодой, да и мама моя только солью и спасали раненых от верной смерти или ампутации руки или ноги.
– Ну, дела! Впервые слышу!
– Ты, Феденька, многое что впервые слышишь и делаешь. Набирайся знаний и навыков. Война всему научит. Это такая жестокая мама – век бы её не было!
Ужин с кашей и тушёнкой, чай с мятой и сухарями оказался на славу. Федя наломал лапника сосны, устелил дно будущей землянки, пояснив, что так будет теплее. Фёдор взялся стоять на часах до полуночи, на всякий случай. Потом и он ляжет спать, уверенный, что в такой глуши ночью может шастать только волк или росомаха. Таня согласилась, но «лимонку» положила под голову и долго не могла уснуть, думая о своём любимом лейтенанте Белухине.
Фёдор не ошибся. Лейтенант и боец с группой гражданских лиц прибыли в полдень. Радости не было конца. Таня бросилась к Косте на шею, тот смущенно обнял девушку, поцеловал в щёчку, сказал отстраняясь:
– Как видите, товарищи Таня и боец Фёдор, задание выполнено успешно. Разведка проведена, а это люди из посёлка, знакомьтесь да кормите нас обедом.
– Трофейные рисовая каша с тушёнкой в двух котелках, – сказала Таня, – прошу к столу. Только каша не солёная.
– Как же я забыл сказать, где соль. Целый кулек в трофейном рюкзаке. Там, где шнапс.
– Вот видите, товарищ Таня, я же говорил, что заначка есть.
Мужики разгрузили лошадей, напоили из родника, достали свиное сало, хлеб и уселись за общий стол – раскинутый брезент – принялись утолять голод.
Тане не терпелось узнать подробности и результаты разведки.
– Мы там одного немца и полицая завалили, – коротко сказал Шелестов, – кинжалами. Людей освободили, с собой взяли. Люся хочет с нами партизанить.
– Я тоже не откажусь, – крякнув, запивая кашу чаем, сказал Степан.
– Вопрос этот решен не полностью, повременим. Сегодня мы устраиваем «музыкальную» линию, завтра на рассвете идём на железку, – сообщил командир план действий своим бойцам, развернув
