Осень добровольца - Григорий Степанович Кубатьян
На следующий день начальство госбезопасности каким-то образом узнало, что русского пленника чуть не покалечили. Спецназовцев заставили извиниться. Они пришли и принесли в пакете жареную курицу.
— Ты это, брат, прости. Мы не хотели.
Раз в сутки меня водили обедать в столовую в соседнем корпусе. Чтобы попасть туда, нужно было пройти через двор. Меня сопровождал автоматчик. Вёл как на расстрел, подталкивая вперёд дулом. Но сам незаметно совал в руку то пряник, то апельсин.
Мои охранники всё время старались выяснить, что́ именно я ещё не пробовал из грузинской кухни.
— Ты пробовал хинкали?
— Нет.
— Как?! Ты не пробовал хинкали?! Ты жил зря! Сейчас мы принесём тебе хинкали! А пробовал лобио?
— Нет.
— Не пробовал лобио? Сейчас принесём! А пиво грузинское пробовал?..
Отношения с охранниками у меня были хорошие. Но с каждым днём я чувствовал себя хуже. Было непонятно: сколько мне сидеть? Что с моими попутчиками? То ли я их невольно подставил, и они тоже теперь в тюрьме. То ли они забыли про меня, и уже неделю путешествуют по Ближнему Востоку…
Чтобы развлечь меня, один из охранников принёс найденную дома книгу на русском языке — «Госпожа Бовари» Флобера. Сам он её не читал, но верил, что мне понравится. Даже сделал дарственную надпись на грузинском языке. Каждый день я читал Флобера и отжимался.
Однажды утром стало известно, что меня снова повезут на допрос. Охранники пришли подбодрить меня:
— Если будут бить, ни в чём не сознавайся. Если что — мы с тобой!
За мной зашли четыре кожаных куртки размера ХХL, и посадили в джип с тонированными стёклами. Мы выехали за пределы министерства госбезопасности — и я впервые увидел Батуми при солнечном свете.
Город показался мне красивым. Мы ехали по набережной с пальмами, которые я так мечтал увидеть.
Ехали молча. Я думал: вот сейчас меня вывезет за город и как опасного международного террориста отправят в мир иной. Так же молча. И про последнее желание не спросят. А какое у меня последнее желание? Я ведь даже не курю. Хотя можно было бы и покурить, чтобы пожить ещё минутку. Обидно умирать в тёплый и солнечный день, когда жизнь кажется прекрасной.
Мы остановились у невысокого здания.
— Выходи.
Я вышел из машины.
— Заходи.
Открыл дверь и зашёл в помещение со столами и стульями.
— Садись.
Сел на стул.
Один из оперов хитро улыбнулся:
— Так ты говорил, что никогда не пробовал хачапури? Сейчас попробуешь! Это — лучшее место в городе!
Всем принесли огромные жаркие хачапури-лодочки с яичницей в середине. Нужно было отламывать куски теста и макать в яйцо. Оперативники расспрашивали о моей жизни, о семье, об учёбе в институте, о погоде в Петербурге. Это не было похоже на допрос. Скорее, на обычную беседу.
Мне сказали, что «был сделан запрос в Россию», и выяснилось, что я не террорист. Что моих попутчиков задержали, но собираются отпустить. Что приезжали московские журналисты и хотели снять о нас репортаж, но их в здание госбезопасности не пустили.
Позже я узнал, как всё произошло на самом деле. Ребят задержали, но посадили не в тюрьму, а в изолятор вытрезвителя. Они не понимали, что происходит, и, добиваясь освобождения, устроили голодовку. Один из них попросился в туалет, выпрыгнул из окна на втором этаже, прибежал на телефонную станцию и оттуда позвонил родителям в Россию. А после вернулся в вытрезвитель. Родители подняли шум: обратились в МИД, ФСБ, грузинское посольство и к журналистам.
В Грузию посыпались запросы российских официальных органов. В Батуми вылетели репортёры то ли программы «Время», то ли «Времечко». Их к нам не пустили, поэтому они взяли интервью у случайного охранника и сняли видео с колючей проволокой. Что такое автостоп, грузинский охранник не знал, поэтому рассказал как сумел.
На центральном телевидении вышел репортаж: «Группа российских велосипедистов, направлявшихся в Турцию, была задержана в Батуми возле секретного объекта с подробной картой местности. У велосипедистов на всю группу оказалось лишь 30 долларов. Теперь они сидят в тюрьме».
Этот репортаж видели многие. Когда я верил лея в Россию и рассказывал про свои батумские приключения, мои собеседники восклицали: «Да, в Грузии сейчас неспокойно! Мы слышали, там недавно наших велосипедистов задержали!».
В последние дни заключения у меня появились поблажки: мне разрешили гулять по двору комплекса госбезопасности, водили в душ. Среди сотрудников разошёлся слух, что я не террорист, а хороший парень, путешественник, в институте учусь.
— Оставайся с нами, — говорили водители служебных автомобилей. — Будешь начальство возить на 500-м «мерседесе». Отличная машина, не пожалеешь.
— Оставайся, — говорили оперативники. — Будешь работать в госбезопасности. Женишься на девушке хорошей, тут как раз одну выдают. В приданое мандариновый сад предлагают. Дело верное. Любишь мандарины?
Однажды, когда я гулял во дворе, к главным воротам подъехал лимузин. Тонированное стекло опустилось, и из окна выглянул министр госбезопасности Аджарии. Он внимательно посмотрел на меня, потом сказал:
— Ты, что ли, террорист Кубатьян? Слышал, слышал. Отпускаем тебя. Только больше терроризмом не занимайся!
Я пообещал, что не буду, и лимузин уехал. Ко мне подошёл начальник контрразведки по имени Резо и протянул пачку паспортов. Это были паспорта моих задержанных товарищей. Я с интересом разглядывал документы. Вот и познакомились!
Собрал рюкзак, и мы с Резо сели в машину. Он был весел и возбуждён.
— Ошибки случаются. Но вы сами виноваты, что никого не предупредили о своём приезде. Ещё этот твой «секретный план»… — Резо посерьёзнел, достал мою записную книжку, выдрал страничку с «планом» и изорвал на куски.
Забирая пострадавшую книжку, я кое-что вспомнил:
— Правда ли, что за выезд из Грузии нужно платить 10 долларов? Я бы хотел, чтобы в качестве компенсации нас выпустили бесплатно.
Резо засмеялся.
Мы приехали в загородный ресторан. Работники госбезопасности устроили банкет в нашу честь: камин, живая музыка, столы ломились от деликатесов и напитков. Вскоре к ресторану подъехал микроавтобус с моими сообщниками. Выглядели они мрачно. В изоляторе вытрезвителя не было возможности принять душ, да и голодовка не прошла бесследно. Радоваться грузинскому гостеприимству им не хотелось.
В зале ресторана собрались начальники аджарских силовых структур. Произносились тосты за здоровье и грузино-российскую дружбу. Начальник контрразведки выпил и, склонившись ко мне, предлагал приезжать ещё, обещая, что проблем в Аджарии у меня больше не будет.
Потом нас посадили в автобус и отправили на границу с Турцией. Увидев наш эскорт с мигалками, таможенники не вспомнили о выездных сборах. Жаль, что Батуми я так и не увидел.
★ ★ ★
Утром мы,
