Сад на краю (СИ) - Lillita
Просто однажды Ирис вернулся с ранами, несовместимыми с жизнью. Рассыпался на глазах от истощения. Но Ирисы не способны уйти на перерождение, покуда дороги хоть кому-то, а значит, ему грозили или затяжные страдания в разрушенной оболочке, или вечное забвение.
– Так бывает, – со слабой улыбкой прошептал Ирис, глядя на свою руку, зажатую между её, словно в попытке замедлить распад. – Не смотри так печально.
Упрямо поджав губы, Амариллис ничего не сказала, но красные узоры на белой коже запульсировали как никогда ярко, часто.
– Ама, подожди, что ты… – пробормотал испуганно, медленно осознавая, что именно она собирается сделать.
Ирис попытался вырваться, да куда там – не с его силами, не в нынешнем состоянии. Амариллис одной рукой прижала Ириса к траве. Крепко, но осторожно, чтобы не расползлись сильнее трещины. Строго посмотрела в глаза, давая понять: переубеждать бесполезно. Если обязательно нужна чья-то смерть, то пускай будет её. Без громких слов, проклятий в сторону виноватых, признаний в том, насколько важна и дорога жизнь самого близкого друга.
Да, у стражей два сердца. И в тот момент Амариллис отдала одно. А в следующий раз вернулась из-за врат не собой – молодым ростком. Ирис же потерял роль проводника, ведь хотя остался в живых, покидать Мир больше не мог.
Шло время. Хоровод из событий и чужих чувств продолжал кружить, заставлял раствориться в себе. Всё труднее было отличить чужие эмоции от своих. Оглушительный шквал из воспоминаний, сменяющий друг друга личностей. Умирали и рождались духи. Появлялись новые садовники. Каждый со своими отношениями, историей, характером. Только сад на краю оставался без хозяина.
Никто не уловил откуда, когда и почему по Миру, подобно яду, расползся слух о том, что последний садовник непременно принесёт беду. Словно иная сила посеяла в головах эту мысль, преднамеренно и сильно заранее готовя почву для будущей трагедии. Сила, по-настоящему заинтересованная в гибели Мира, но так и не показавшая своего лица.
– Вы ведь тоже всё видели. Но продолжали бездействовать, – сказала Азалия в пустоту и осеклась.
Потому что не заметила, в какой момент перестала быть всего лишь искрой разума, а обзавелась эфемерным телом, похожим больше на переплетение тонких полупрозрачных нитей. Подняв руку, можно всё так же спокойно смотреть на Мир, но долго удивляться причудливому состоянию не пришлось: раздался крик, и ноги сами понесли к его источнику. К саду на краю.
Окружающее пространство стремительно менялось, цветущие сады увядали, превращаясь из некогда прекрасных в пустые, гнетущие. Мир погружался в затяжную осень. Дорожки покрывались сухими листьями и птичьими костями, небо затягивала сплошная пелена сероватых облаков. Но Азалии было не до того, чтобы смотреть по сторонам – и зачем, если всё это видела в реальности? Слух как будто продолжал улавливать голос. Отчаянный и слабеющий.
Ограда. Знакомый просвет в зелёной стене. Азалия заглянула туда и увидела Последнего, нет, Редрона, сидящего на земле. Он дрожал и смотрел на стекающую с пальцев кровь, а рядом лежал чёрный нож. В зелёных глазах ещё мелькал огонёк души, но сейчас тесно переплёлся с ужасом.
– Почему? – спросил Редрон, обратив взгляд к небу. – Вы же сами говорили: здесь можно найти покой. Здесь после смерти принимают таких, как я. Но…
Он закусил губу. Поднял раненую руку и бессильно опустил, схватив пустоту. В груди зародился тот самый нездоровый смех, сотряс тело, расползся вокруг вязкой темнотой, особенно жадно кружащей вокруг ножа. Редрон вытер кровь о траву. Та почернела.
– Я был предан своим миром и не принят этим. И даже не заслужил забвения, щедро розданного каждому. – Он поднял нож. – Если я зло, так почему мне не дали просто умереть? Почему я снова пытаюсь заслужить признание, хотя и сам знаю, что этого не случится? Если этим можно убить целый мир, то значит…
– Рон! – Почему именно это имя сорвалось с губ, когда кончик ножа коснулся груди, Азалия не знала.
Однако не её голос заставил Последнего замереть, а оклик Жасмина и Колокольчик. Духи подбежали к нему, выглядя искренне обеспокоенными, напуганными.
– Ред, – было видно, что это обращение далось Колокольчик с трудом, – ч-что случилось?
– Погоди, не надо так держать нож! – воскликнул Жасмин и схватил за руку.
Белые пальцы словно покрылись копотью, дрогнули брови, напряглись мышцы лица, выдавая скрываемую боль, однако он не отпускал, пока Последний сам не опустил руки, не спрятал нож. Ухмыльнулся пусто и горестно.
– А ведь этот сад тоже на краю, – пробормотал отстранённо и встал, оттолкнув духов, ушёл в другую часть сада. Но, кажется, на мгновение кинул взгляд в сторону ограды.
Азалия отшатнулась, и стоило сделать шаг, как снова оказалась в светлом пространстве, быстро сменившимся знакомым кристальным залом. Пустым. Даже присутствие порядка не ощущалось. По всему телу пробежали покалывающие, как мелкие хрустальные иголочки, импульсы. Тело стало материальным. Одновременно своим и совсем иным по ощущениям.
На раскрытую ладонь лёг почти до невидимости прозрачный кристалл. Сверкнул на мгновение гранью и исчез, отдаваясь лёгкой тяжестью и уколом в сердце.
Инициация подошла к концу.
========== Глава 28. Что вернулось и что безвозвратно ушло ==========
Открыв глаза, Азалия не сразу поняла, что не так, и по привычке первым делом потянулась за очками. Надела и тут же сняла: картинка стала до боли чёткой, будто обычно комфортных диоптрий стало слишком много. И причина банальна: зрение восстановилось. Судя по тому, что ожоги с рук никуда не делись, – пришлось сделать усилие, чтобы вызвать видения – проблемы с глазами тоже были вызваны нестабильными энергетическими потоками, а не чем-то естественным. Забавно, конечно: она словно стала здоровее, хотя в действительности просто не была больна.
«Но я слишком привыкла ходить в очках, да и родные не поймут, если вот так появлюсь без них…» – подумала Азалия и вспомнила о последнем предмете из пакета, полученного от Аламеи.
И вот, казалось бы, её способность предсказывать будущее не должна удивлять: доказательств повидать довелось достаточно, а всё равно немного не по себе становилось всякий раз, как что-то сбывалось. Стараясь лишний раз не думать об этом и не развивать мысль в неприятном направлении, Азалия обернулась к креслу, желая дотянуться до отставленной к нему сумки. И замерла, только сейчас заметив Рона, который задремал, сложив руки на подлокотнике и устроив на них голову.
Без всякого ясновидения ясно: в таком месте он уснул, потому что следил и беспокоился, и отключился, скорее всего, непреднамеренно – от накатившей усталости. Неловко. За краткое время совместной жизни Азалия наконец-то увидела Рона спящим, но в каких обстоятельствах! И как теперь быть: разбудить, чтобы поскорее дать знать о своём состоянии, или дать шанс относительно выспаться?
«У тебя такой измождённый вид, что я буду последней сволочью, если потревожу», – пришла к выводу Азалия и очень осторожно потянулась за сумкой.
Очки подождут – в первую очередь она решила проверить документы и время. Понедельник, шестое марта, четыре часа – ничего себе провалялась! При этом почти не чувствовала голода – не более, чем в то утро, когда потеряла сознание – и очень легко двигалась. Сравнимо с тем, как если бы на последнем этапе инициации её собственное время не шло. А что насчёт документов? В полном порядке. Родная сим-карта тоже вернулась в рабочее состояние, найти бы теперь время отдать вторую Аламее… Хотя та явно не переживает, прекрасно зная, когда состоится встреча.
От осознания, что самая простая и приземлённая часть жизни вернулась в прежнее русло, стало немного легче. Все прочие проблемы разом не испарились, спасение мира продолжало вызывать много вопросов и сомнений, но решать их определённо легче, когда можешь вернуться домой, позвонить семье. Когда у тебя есть место в мире, ради которого рискуешь здоровьем, а то и жизнью.
