Сад на краю (СИ) - Lillita
Тяжело сглотнув, Рон прикрыл глаза, нахмурился. Они почти не виделись, когда выросли. Азалия одевалась довольно закрыто: надевала несколько кофт, ведь часто мёрзла, когда теплело, сразу прятала ноги за длинными юбками. Кажется, сегодня он впервые увидел её просто в футболке и шортах. И с новой силой осознал: да, они давно не дети. Несмотря на хрупкость, Азалия выросла очень изящной, гармоничной. И если бы обстоятельства были другими, если бы он был кем-то другим, Рон бы точно потянулся к ней. Провёл пальцами по шее, отводя в кои-то веки распущенные волосы, по позвоночнику, очертил линии изгибов, огладил каждый палец. Он бы разрешил себе хотя бы думать об этом, но…
Когда Азалия проснётся, когда успокоится после случившегося, она наверняка снова начнёт сторониться его, не подойдёт первая, только со стороны будет испуганным зверьком смотреть. Заслуженно. Не стоит хорошей девочке водиться с кем-то ненормальным. Никому не стоит. Чем больше бардака вокруг, тем дальше Рон от здравомыслия. Последний год он и так едва держался в относительном адеквате. Зимой стало ещё хуже. Присутствие Азалии действительно помогало, с особой ясностью проявив себя сегодня, но она не должна нянчиться с его тараканами. Жить из-за этого в ещё большем страхе. Может даже рисковать собой, ведь кто знает, когда ситуация ухудшится?
Рон всё же смог встать и дойти до кухни, где тут же потянулся к пачке и зажигалке, открыл окно. Глядя на своё отражение, вдохнул. Он тоже уже не тот. Роза была права: выглядит как типичный мудак, и нет смысла выдавать оправдания вида «я отталкиваю других, чтобы никто не пострадал из-за желания сблизиться». Чушь собачья. Рон знал: до хорошего и примерного ему, как раком до луны. Никакого благородного подтекста, только обычное потакание собственным слабостям, эгоизму.
Ведь только эгоист решит наглотаться таблеток, лишь бы ненадолго отрубиться, унять окончательно вырвавшиеся из-под контроля мысли, совершенно не думая о последствиях. Столь желанные минуты тишины вполне могли растянуться до вечности. На самом деле Рон не помнил, как оказался в заброшенной больнице, но оправдание хреновое. Зато отлично помнил почерк, которым была написана найденная в кармане записка – теперь она лежала под чехлом телефона. И шарф. У Серины такого точно не было, а вот у Азалии…
Как она там оказалась? Почему? И какое по счёту дно он пробил в её глазах? Рон повидал большой спектр отрицательных реакций, направленных на него. Привык и уж тем более близко к сердцу не принимал. Во-первых, была в них доля справедливости, во-вторых, мало чьё мнение для него имело хоть какое-то значение. Но Азалия… Рон хотел хотя бы в чьей-то голове сохранить образ нормального себя, пускай даже из детства. Раз уж в своей не сохранил. И, честно говоря, боялся столкнуться с её отвращением. При виде испуга-то мерзко от себя становилось.
Вспомнился сон. Тогда в больнице он ненадолго снова увидел какой-то другой мир, другого себя. Такого же поехавшего, если не больше. Однако в тот раз там появилась Азалия. Очень реалистично появилась: испугалась и убежала. Даже во сне! Пускай то место уже давно не удавалось считать «просто сном».
Рон обессиленно рассмеялся, прикрыв лицо рукой. Мерзко, да. Однако на самом деле очень хотелось быть рядом. Но такое собственничество – полная противоположность любви. Законсервированной в прошлом, чтобы не замарать отвратительной натурой из настоящего.
Вдох-выдох. Закрыть окно, надеть наушники. Пакеты сами себя не разберут. Сестре позвонить нужно, с неё же станет от беспокойства среди ночи прибежать – после больницы ещё долго придётся доверие восстанавливать. А ещё нужно подумать, как вести себя завтра. Может, есть шанс нормально поговорить?
– Алло. Да, со мной всё в порядке.
– Рада слышать! Посылки уже открыл?
– Пока нет: недавно вернулся.
– Ясно, – протянула Серина слегка разочарованно. – Расскажи тогда потом, что в твоих. Кстати, твоя новая девушка милая. Ты ведь её не обижаешь? – уточнила строго.
– Ты об Азалии?..
– Мм… Да, кажется, как-то так её звали.
Рон застыл. Ночью Роза не вспомнила об Азалии, сегодня Серина назвала девушкой, хотя прекрасно знала, что для них в прямом смысле встречаться проблемно, о каких отношениях может идти речь? Получалось что-то очень мутное и подозрительное. Странные слова Азалии как-то связаны с этим?
– Не обижаю. Она просто упала, – Рон решил подыграть и выдал самое простое оправдание. Потом разберётся в деталях.
– Либо вы сговорились, либо так и есть… Ладно, поверю.
«Поверит, ага. Но разве ты не знаешь, что если бы я настолько ебанулся, что ударил её, мы бы сейчас не болтали? Не говоря уже о том, что Азалия не осталась бы у меня дома. Не можешь не знать, ведь видела, как крыло в прошлый раз. – Рон дрогнул, вспомнив, как после парка Серине пришлось отбирать сигареты и прятать спички, лишь бы он не начал тушить их о руку, пытаясь то ли выжечь приступ отвращения к себе, то ли заглушить навязчивые мысли. – И разве ты не должна спросить, отдал ли я шарф?»
Очевидные вещи не сходились. И в этот раз дело точно не в том, что с ума сходит он. В голове всплыл вопрос: «Ты меня помнишь?» Конечно, помнит. Но что насчёт других?
========== Глава 23. Говори, говори, моё счастье ==========
Утомило ли столь сильно пережитое за день или инициация отнимала много сил, однако Азалия проспала до трёх часов дня. Она удивилась и обрадовалась, обнаружив себя на диване: занимать чужую кровать, даже неиспользуемую, слишком неловко. От того, что Рону пришлось её переносить, тоже, но лучше уж так.
«Интересно, он ещё на парах? С чего начать разговор, когда вернётся?» – подумала, глянув в окно. Первый день весны приветствовал светло-серым небом и редким мелким снежком. А хотелось поскорее тепла и цветения, как в другом, так и в родном мире.
Стоило собрать волосы, умыться и пойти приготовить поесть. Стеснительность стеснительностью, а безответственно относиться к самочувствию сейчас явно не стоило. От резкого механического шума Азалия дёрнулась, расплескала набранную в ладони воду и чуть не поскользнулась на плитке – в последний момент ухватилась за край раковины. Она всегда нервно реагировала на внезапные громкие звуки, но не настолько.
«Какое же это будет достижение, если я смогу вернуть нервы хотя бы к изначальному состоянию…»
Не хотелось сейчас долго размышлять о том, как после спасения и исцеления Мира придётся долго и, возможно, не особо успешно исцелять собственную психику. Впрочем, дожить до конца и сохранить то, что ещё имеет смысл лечить – довольно оптимистичный вариант.
Азалия прошла на кухню. Ага, значит, напугало её включение кофемашины. Рядом с ней стоял и рассматривал бутылки с сиропами Рон. Идея за едой обдумать начало и возможные пути развития разговора скоропостижно скончалась. Но прежде чем Азалия успела выскочить из кухни в надежде остаться незамеченной, внимание привлекла золотая нить, что тянулась от рододендрона на браслете к Рону, тонким светлым лучиком разрезая темноту ауры. И ещё, если приглядеться, от неё самой тянулись тонкие-тонкие струнки, то ли паутинки, то ли кристальные иглы, отчего-то напоминающие о Порядке.
«Выглядит лучше, чем в прошлую встречу. Тогда на ауре отразился приступ Реда?»
– Или тебе самому полегчало сейчас? – сама не заметила, как вслух произнесла.
– Есть такое, а ты откуда знаешь? – спросил Рон.
– А, я… – Азалия сжала кулаки, заставляя себя остаться на месте.
Рон только развернулся, со скрещёнными на груди руками опёрся на кухонную тумбу и наблюдал. Спокойно, не делая резких движений. Как при встрече с пугливым зверьком, готовой в любой момент упорхнуть пташкой. Ничего общего со сценой в парке. Да и видения не показывали пелены в глазах.
«Я должна остаться здесь на время инициации. А для этого нужно объясниться. Но насколько он готов поверить в сверхъестественное? Я не смогу прикрыть всё ложью… И не хочу».
Тяжело сглотнув, она сделала маленький шаг вперёд. Рон не шевельнулся. Ещё шаг – чуть смелее. Азалия остановилась возле барной стойки. Поджала губы, не удержалась – отвела на мгновение взгляд.
