Том 1. Новеллы; Земля обетованная - Генрих Манн
С другой стороны, Манн искренно желал гибели существующего строя и предчувствовал ее близость. В то время, когда дописывались последние страницы романа, над Германией сгущались тучи войны. Свое желание катастрофы и предчувствие ее Манн выразил в великолепной, полной символического значения картине грозы, которую он приурочил к открытию памятника Вильгельму I. В негодовании своем автор обрушивает на головы врагов стихии природы. Когда-то Дидерих в своем верноподданническом рвении попал в лужу. Теперь в луже оказались все — господин и холоп, изысканнейший офицер и пробудившийся от спячки бюргер, избранные столпы общества, сокровища идеализма, гусары, драгуны, обоз — одним словом, весь «божественный порядок» империи.
В течение многих лет возвышался «Верноподданный» — этот сатирический памятник вильгельмовской монархии — над немецкой повествовательной литературой, самые радикальные представители которой не осмеливались в то время критиковать отечественный империализм и его опору — реакционное пруссачество. Имперская цензура не пропустила роман, социал-реформистская и либеральная критика либо упрекала автора в намеренном сгущении красок, либо в лучшем случае видела в «Верноподданном» исторический роман, рисующий прошлое Германии и поэтому не имеющий никакого отношения к «благословенной» Веймарской республике.
В 1917 году, в самый разгар мировой войны, Генрих Манн закончил вторую часть трилогии «Империя» — роман «Бедные».
В этом произведении, действие которого происходит в годы, непосредственно предшествовавшие войне, мы снова встречаемся с главными героями «Верноподданного», однако центром романа становится новая не только для Манна, но и для всей немецкой литературы тема — политическая борьба рабочего класса. Самый факт обращения писателя к этому вопросу всемирно-исторического значения говорит о том, что в сознании Манна произошел серьезный сдвиг в сторону более глубокого понимания социальной действительности. Само собой разумеется, что особую роль сыграли здесь события мировой войны, явившиеся большим испытанием для многих представителей гуманистической интеллигенции Запада.
Деятельность Манна во время войны можно назвать образцом гражданского мужества и патриотического служения родине. С самого начала войны он нашел в себе достаточно силы активно противостоять мутному потоку официальной пропаганды шовинизма, милитаризма, маниакальной идеи «всемирного владычества» немцев. В противовес многим немецким писателям, которые, как его брат Томас Манн, как Гергард Гауптман, оказались в русле этого потока, или тем, которые, растерявшись перед лицом грозных и непонятных им событий, объявили себя стоящими «над схваткой», «вне политики» и искали спокойного убежища в вечных ценностях человеческого духа, — Генрих Манн в своих статьях, печатавшихся в «Акцион» и других прогрессивных изданиях, разоблачает антинародный характер кровавой бойни и подспудные цели развязавших ее реакционных сил, предвещает военное поражение и развал германской государственной машины и неотвратимое торжество республики, демократии. Он призывает друзей свободы и прогресса бороться против империалистической войны, за мир во всем мире.
Очерки и статьи Манна этих лет, как и последующих, являются углубленным продолжением его деятельности романиста, но в иных формах, способных более оперативно и быстро откликаться на требования момента. Вместе с тем, вынашивая план своего нового романа о пролетариате, Манн ищет опоры и вдохновения в творческой деятельности великих писателей Франции, к которым он сохранил любовь и верность до конца своих дней. Он пишет очерк «Золя» (1915), в котором, правда, не без известной доли идеализации, рисует образ французского реалиста как пример писателя-революционера, великого труженика пера, всегда готового бороться за счастье и свободу народа. Манн ясно себе представляет, что наступило такое время, когда литература должна идти навстречу политике и взять на себя миссию пробуждать народ к активной борьбе за свои неотъемлемые права, а для этого она должна прежде всего обратиться лицом к новому герою, к положительному герою, взятому из самой гущи революционных народных масс.
Однако за всеми этими благородными побуждениями и намерениями Генриха Манна еще не стояла до конца продуманная, теоретически осмысленная, всеобъемлющая революционная программа. Сознание писателя еще не было подготовлено к тому, чтобы отказаться от иллюзий просветительского гуманизма, от веры в преобразующую силу мысли, знания, разума, воплощенных в свободной, волевой, деятельной личности, от всех честных заблуждений, которые отдаляли Манна от идеологии буржуазного либерализма, но не давали ему подойти вплотную к идеологии пролетарской демократии, сформировавшейся в коммунистическую партию в 1918–1919 годах, в период подъема революционного рабочего движения в Германии.
Казалось бы, что и тема «Бедных» и созревшее реалистическое мастерство Манна обещали этому роману особо выдающееся место в творчестве писателя. Все это было бы так, если бы общая идейная концепция Манна на каждом шагу не вступала в спор и с его темой и с его реалистическим методом.
«Бедные» — социальный публицистический роман. Таким его делает открытая политическая страстность автора, прямо выраженное сочувствие рабочему классу и осуждение его поработителей, стремление подчеркнуть глубокий исторический смысл и значение изображаемого. То, что Манн поставил друг перед другом как непримиримых врагов капиталиста Дидериха Геслинга и его рабочих в образе главного, положительного героя Карла Бальриха, позволило ему широко показать непосильный труд и бедственное положение фабричных пролетариев, назревание классового гнева в их сердцах, его закономерное перерастание в готовность к революционному действию, рассматриваемому как акт высшей справедливости. Вместе с тем Манн решительно отмежевывается от буржуазного натурализма с его тенденцией изображать рабочего человека как дикое и озлобленное существо. В его восприятии, свободном от предубеждения, рабочие являются носителями высоких нравственных свойств — сознания собственных достоинств, неподкупной совести, здорового, жадного к знаниям ума, чувства классовой солидарности, что неизмеримо возвышает их над эксплуататорами-кровососами типа Геслинга или предателями интересов народа типа Фишера. Манн широкой кистью набрасывает картину забастовки рабочих и ее жестокого подавления Геслингом, последовательно проводя мысль о необходимости единства пролетарского движения и борьбы против реформистских элементов в нем.
Однако все это, вопреки стараниям автора, не поднимает роман до высоты революционно-героической эпопеи, а его героев-рабочих не делает настоящими пролетарскими революционерами, потому что строится произведение на случайной, совсем не типической, а поэтому очень зыбкой фабуле, выбор которой можно объяснить только отдаленностью писателя от живой практики политической борьбы пролетариата и незнанием ее теоретических основ. Состоит эта фабула в том, что молодой рабочий Карл Бальрих случайно узнает, что дед его сорок лет тому назад дал отцу Геслинга
