Десять вечеров - Сборник сказок
Местный владетель был человек вспыльчивый. Он тоже пришёл в гнев и остановил своего коня.
– Ты чего там, негодяй, ворчишь? Это ты – знаменитый на всю округу Таро Лежебока?
– Понятно, я. Второго такого нет и быть не может.
– Скажи мне, как же ты умудряешься жить на свете?
– А вот как. Дадут мне что-нибудь люди – поем. А не дадут, так и лежу голодный, иной раз четыре-пять дней, а случается, и десять.
– О, если так, жаль мне тебя! Постараюсь помочь тебе. Ведь говорят, если двое сошлись вместе и зачерпнули воду из одного ручья под сенью одной и той же ивы, неспроста это. Значит, связала их вместе карма в прежней жизни. Велики мои владения, и, если я встретился с тобой, значит, так было определено в наших прежних рождениях. Отчего ты не трудишься? Обрабатывай землю, как другие.
– Но у меня нет земли.
– Я дам тебе хорошее поле.
– Не хочу копать землю мотыгой, я ленив.
– Тогда начни торговать.
– Но у меня денег нет.
– Я дам тебе денег.
– Не умею я торговать, непривычное это для меня дело. Не научиться мне торговле.
– Ведь родится же на свет такой урод! Так прощай же, видно, тебя не исправить.
Взял местный правитель тушечницу, написал указ и повелел объявить его повсюду в своих землях:
«Повелеваю давать Таро Лежебоке в день два раза по три мерки риса и один раз поить его вином. А кто ослушается моего приказа, того изгнать из моих владений».
Поистине правду говорит пословица: приказ господина с разумом не дружит. Пришлось крестьянам поневоле кормить Таро Лежебоку.
Так прошло два года.
На третий год весною правитель тех мест дайнагон123 Арисуэ из рода Нидзё объявил, что от селения Атарасиного надлежит послать в столицу «долгосрочного служителя».
Собрались крестьяне, потолковали между собой. Не случалось ещё такого на их памяти. Никак не могли они уразуметь, кто кого должен назначить и зачем? Заохали крестьяне: «Как же теперь быть?»
Один и говорит:
– Вот что, давайте назначим на эту должность Таро Лежебоку.
– Тоже скажешь! Об этом и думать нечего. Он даже не потрудится встать, чтобы подобрать моти с дороги.
Услышал это другой крестьянин и говорит:
– Что ж, если послать такого жалкого оборванца, то в этом есть своя выгода. Пойдём попробуем его уговорить.
Вот собралось несколько самых старых и уважаемых сельчан и пошли к шалашу Таро Лежебоки.
– Послушай, друг! Надо нам исправить одно дело государственной важности. Помоги нам.
– А что такое? – говорит он.
– Велели нам послать в столицу от деревни нашей «долгосрочного служителя».
– Долгого, говорите? Может, длиной в несколько хиро? Трудное дело найти такого великана.
– Да нет, речь идёт не о великане. Должны мы избрать из наших крестьян верного человека, который отправился бы в столицу на долгое время. Вот что такое «долгосрочный служитель». Мы кормили тебя три года. А теперь ты пойди в столицу послужить за нас.
Но Таро Лежебока и слушать не захотел:
– Так ведь кормили вы меня не по своей воле, а по приказу господина правителя.
Тогда один старый крестьянин повёл такую речь:
– Да ведь и то сказать, мы для тебя тоже, дружок, стараемся. Сам ты знаешь, мужчина прилепляется сердцем к жене, а жена отдаёт сердце своему мужу. Сладко ли живётся тебе одному в этом жалком шалаше? Неужели не хочешь ты найти жену себе по сердцу? А ведь говорят же, мужчина лишь три раза в жизни радуется всей душой: когда справляет он обряд гэмпуку124, когда берёт себе молодую жену и когда получает первый чин по службе. Но ещё более открыто его сердце для радости, когда пускается он в путь по жизненной дороге. А ведь жители столицы куда более чувствительны в любви, чем мы, простые мужланы. Прекрасные женщины вступают в любовный союз, не пренебрегая никем, лишь по велению своего сердца, и возлюбленные почитают друг друга мужем и женой. Это там в обычае. Кто знает, может быть, в столице найдёшь ты подругу с любящей душой и сам привяжешься к ней всем сердцем.
Так уговаривал Таро Лежебоку старик-крестьянин.
– Что ж, это, и правда, было бы хорошо. Если так, то пошлите меня в столицу поскорее. – И стал готовиться в путь.
Крестьяне очень обрадовались, собрали немного денег и отправили его в столицу.
Пошёл он по дороге, что идёт по Восточным горам через Ямасина в Киото. Уж тут лениться ему не приходилось! Целый день проводил он в пути, а ночь где-нибудь на постоялом дворе. На седьмой день пришёл он в Киото и доложил у ворот во дворец дайнагона:
– Я, «долгосрочный служитель» из провинции Синано, прибыл по повелению господина.
Слуги подняли его на смех:
– Ой, до чего же он чёрен лицом, какой грязный! Настоящее пугало!
Услышал это дайнагон и сказал:
– Как бы ни был он страшен на вид, я не поставлю этого ему в вину, лишь бы честно служил мне.
Таро Лежебока нашёл, что столица не в пример лучше его родной провинции Синано. Восточная гора, Западная гора, государев дворец, всевозможные храмы и пагоды, не описать даже, до чего они были прекрасны! Где уж тут было скучать и лениться!
Вместо трёх месяцев прослужил он семь. Никто в доме не мог сравниться с ним в усердии. Наконец господин освободил его от службы, пора было идти в обратный путь. Вернулся Таро Лежебока к хозяину того дома, где он жил, и крепко задумался над своей судьбой:
«Когда собирался я в столицу, то посулили мне, что непременно найду там жену себе по сердцу, а вот приходится возвращаться одному. Тоска берёт за сердце! Поищу-ка я себе подругу!»
И, решив так, он приступил к своему хозяину с просьбой:
– Должен я воротиться в родные края, да одному не хочется. Не подыщете ли вы мне здесь жену?
Хозяин засмеялся:
– Кто же согласится пойти замуж за такого, как вы?
Но Таро всё продолжал просить его.
– Посвататься-то легко, – сказал наконец хозяин, – да ведь брачный союз – это дело важное. А за вас кто же пойдёт, разве что гулящая какая-нибудь.
– Гулящая? Что это значит? – осведомился Таро Лежебока.
– Так зовут одиноких женщин. Тех, что продают свою любовь за деньги.
– Что ж, я согласен. Посватайте за меня хоть такую. На дорогу я припас двенадцать-тринадцать монов, вот отдайте ей.
– Бывают же на свете такие простаки, – удивился в душе хозяин, а вслух сказал: – Если так, поищите на перекрёстке уличную потаскушку.
– А что это такое
