Десять вечеров - Сборник сказок
– Господин наш соизволил пожелать, чтоб исполнил ты сказ про битву Данноура. Начинай же! – прозвучал властный, сухой голос. Так могла говорить только самая знатная госпожа.
Повинуясь ей, Хоити заиграл на лютне и запел о гибельной битве. В зале всё затихло, не слышно было ни звука.
Но вот начал он сказ о том, как старая государыня Нии погрузилась в пучину моря вместе с юным императором Антоку.
О, горе, горе!
Великое горе!
Смотрите,
Как ветер внезапно развеял
Весенний, едва лишь раскрывшийся цвет.
О, печаль!
О, рок беспощадный!
Смотрите,
В бурных волнах исчезает
Прекрасный, как яшма, царственный лик.
При этих словах вдруг послышались неистовые стоны и леденящий душу плач. Певец замолк, но рыдания долго не утихали.
Наконец Хоити покинул дворец, удостоившись самых высоких похвал.
– Наш господин восхищён твоей игрой на лютне. Ещё шесть ночей подряд мы будем посылать за тобой. Смотри же, непременно приходи, но никому об этом ни слова! – приказал певцу тот же самый повелительный женский голос.
Хоити обещал молчать.
На следующую ночь опять пришёл за ним тот же воин и снова отвел слепца туда же, куда и прежде.
Снова Хоити начал сказ о гибели рода Тайра. И снова ещё громче прежнего раздались рыдания, возгласы: «О, горе нам, горе!», глухо зазвенело оружие… И раньше, бывало, люди плакали, слушая певца, но таких скорбных вздохов и стенаний он никогда ещё не слышал.
Незадолго до рассвета слуга отвёл его назад в храм.
Но настоятель заметил, что Хоити странным образом ушёл куда-то поздней ночью, никому не сказавшись.
– Послушай, Хоити! Куда это ты ходил в такой поздний час? – мягко спросил он слепца.
Но Хоити, помня своё обещание, не проронил ни слова.
Встревожился настоятель и велел служкам следить за слепцом. Когда ночью Хоити потихоньку вышел из храма, один из служек пошёл за ним по пятам.
Ночь была ненастная. Стояла непроглядная темь. Хоити шёл вперёд уверенным и быстрым шагом, как будто кто-то вёл его за руку. Служка скоро потерял слепца из виду и хотел уже повернуть назад, как вдруг до него донеслись со стороны кладбища громкие звуки цитры.
«Тут что-то неладно…» – насторожился служка и пошёл поглядеть. Видит он: сидит Хоити перед усыпальницей Тайра, играет на лютне и поёт о битве при Данноура, а вокруг него летают синие огоньки.
Испуганный служка схватил слепого певца, силой потащил его оттуда и всё рассказал настоятелю. Лишь тогда Хоити поневоле открыл свою тайну.
– Страшное дело! – воскликнул настоятель. – Жаль мне тебя, Хоити, ты попал во власть мертвецов. Того, кто хоть раз говорил с мертвецами, они уже считают своим и ни за что не выпустят из-под своей власти. Ночь от ночи они будут всё больше приходить в неистовство, пока не растерзают тебя. Беда нависла над тобой. Но попробую спасти тебя чудесной силой сутры, отгоняющей демонов.
Тут, с помощью служки, раздел он Хоити донага и написал повсюду кистью на его теле священные знаки этой сутры.
– Когда за тобой придут ночью, смотри – ни звука. Сиди неподвижно. Если пошевелишься, если подашь голос, тебя утащат силой, и тогда ты погиб, – сказал слепцу настоятель, и к вечеру он снова ушёл. Хоити остался один.
Настала глубокая ночь.
Слепец, как всегда, сидел на веранде. Вдруг снова зазвучали знакомые шаги посланного воина. Он остановился перед слепцом и властно позвал:
– Хоити!
Но тот замер, затаив дыхание.
– Хоити! – снова позвал посланный ещё суровее прежнего.
– Хоити! – крикнул он в третий раз, голосом, полным гнева.
Но Хоити словно в камень обратился. Тогда воин тяжёлыми шагами взошёл на веранду, наверно, для того, чтобы потащить его силой, но вдруг застонал:
– О-о-о! – и медленно попятился назад. – Кто это? Кто сидит здесь, весь покрытый священными письменами? Я не могу приблизиться. Страшно мне, страшно! Я не в силах подойти. Сотри эти письмена, скорее, скорее!
Потом наступило молчание. Хоити почувствовал на себе пристальный взгляд.
– А! – внезапно воскликнул воин. – А! Остались незащищённые места. Вижу твои уши! Я всё-таки заставлю тебя пойти со мной.
И он ухватил слепца за оба уха и с силой потащил за собой. Хоити почувствовал нестерпимую боль, но стиснул зубы и не издал ни звука и не сдвинулся с места. Воин ещё раз рванул изо всех сил и оторвал ему оба уха напрочь. Кровь хлынула ручьями, но Хоити так и не пошевелился.
– Покажу эти уши моему господину в знак того, что я приходил сюда! – воскликнул посланный. Шаги его начали удаляться и замерли вдали, а Хоити упал без памяти.
Когда настоятель вернулся, он горько пожалел о том, что забыл написать священные знаки на ушах слепца. Из-за этого Хоити был на волосок от гибели…
Слух об этом чудесном происшествии распространился повсюду. Все говорили о «певце с оторванными ушами». Народ стал собираться толпами, чтобы послушать Хоити. И вскоре безвестный до того певец стал славен по всей Японии.
Горшок белых хризантем
В старину, в далёкую старину, жил один князь. Была у него законная жена, но он о ней и думать позабыл с тех пор, как взял себе молодую наложницу. Дни и ночи проводил князь в покоях своей возлюбленной, а покинутая жена обливалась слезами. Только и утехи ей было, что играть на цитре78.
Но вот однажды явился к супруге князя посланный от наложницы с просьбой дать на время цитру. Слова не сказала жена, отдала свою любимую цитру и стала играть на простом сямисэне79. Хорошо она играла, заслушаешься.
Узнала про это наложница и позавидовала. Послала она слугу за сямисэном. Отдала жена и сямисэн. Только и радости у неё осталось: горшок хризантем. Были эти хризантемы белее первого снега. Целый день любовалась на них покинутая жена, утирая слёзы.
Но вскоре явился посланный от соперницы: просит она отдать ей горшок хризантем. Отослала жена князя цветы вместе с таким стихотворением:
Я цитру свою отдала,
Я отдала сямисэн,
Любимого отдала я.
Так стану ли я жалеть
Вас, белые хризантемы?
Поняла наложница всю низость своей души, и стало ей стыдно. Покинув дом князя, скрылась она куда-то, а князь снова вернул свою любовь жене.
Вечер седьмой
