Виллем Элсхот - Избранное
— К Стоффелсу мы еще не заглядывали, де Маттос, но пока зарубите себе на носу, что лучше этих кроватей не бывает и что железная кровать вообще:
1. Полезней для здоровья, чем деревянная; почему именно, я не знаю, но так утверждает Стоффелс.
2. Чище, потому что в железе не бывает червоточины и к тому же клопы не могут использовать ее в качестве кормовой базы, пригодной для зимовки.
3. Долговечней, так как железо прочнее дерева — от него кусочки не отламываются.
— Смотрите, этот тоже торгует кроватями, но они у него деревянные, — сказал Боорман. — Запишите-ка:
Шарль ван Ханзен. Антикварная и современная мебель.Специализация: спальни в стиле Людовика XV.
И не упускайте из виду, что деревянная кровать:
1. Полезнее для здоровья, чем железная, потому что холодное железо вызывает ревматизм.
2. Чище, потому что железо ржавеет.
3. Долговечнее, потому что чугунный каркас хрупок, как стекло.
Стиль Людовика XV — это великолепно. Но не надо путать с «Кортхалсом Пятнадцатым», потому что со мной уже такое случалось. Стиль — чудесная тема, и тут можно заполнить несколько страниц. Вы могли бы начать примерно так: «Из всех строительных материалов дерево, несомненно, таит в себе наилучшие возможности для решения такой прекрасной и неиссякаемой темы, как декорирование». Поищите у меня в столе под рубрикой «Мрамор» или «Цемент» — там вы наверняка что-нибудь найдете.
Боорман перевернул еще несколько страниц, и, словно одно лишь упоминание имени Кортхалса вызвало его к жизни, в глаза нам бросилась большая реклама в широкой черной рамке, в стиле траурного объявления.
«Кортхалс и Сыновья», Гент.Перевозка покойников на катафалке «Кортхалс XIV» и больных в специальной карете «Кортхалс XV». Бальзамирование. Фирма удостоена золотых медалей.
— Я, конечно, мог бы легко навязать ему еще несколько тысяч экземпляров, — сказал Боорман, взглянув на рекламное объявление.
Теперь он принялся листать последние страницы адресной книги, где, как сельди в бочке, жались друг к другу на красной бумаге всевозможные консорциумы, товарищества, коммерсанты и промышленники. Там были объявления, занимавшие целую страницу, половину, четверть, одну восьмую и даже одну шестнадцатую часть страницы — место, на котором кто-то все же пытался представить себя с лучшей стороны. Торговец кофе в расчете на успех напечатал объявление вверх ногами. Фирма, выпускающая рояли, оплатила целую страницу, на которой не было ничего, кроме слов: «Рояли Дюпре» в виде претенциозной подписи, а все остальное пространство осталось незаполненным. Один из конкурентов этой фирмы дал объявление тут же по соседству и даже придумал каламбур:
Автомобилисты!Хотите быть автопианистами? Купите пианолу «Миньон»!
Потом там было объявление портного — оно находилось в самом низу и занимало только одну строчку, но зато повторялось на двадцати страницах. И еще было объявление фабриканта шляп, который окружил текст своей рекламы лейб-гвардией из вопросительных знаков. И все это билось, барахталось и задыхалось. Так мечется охваченная смертельным ужасом толпа, над которой вздымаются тысячи рук, ищущих спасения. Обилием и плотностью своих рядов объявления производили жуткое впечатление.
Вдруг некоторое разнообразие внесла цветная реклама, на которой были изображены две девицы. Одна из них принимала «пилюли аббата Робера», тогда как другая смиренно признавала, что пренебрегает этим снадобьем. У девицы, принимавшей пилюли, была точеная фигура, детали которой лишь подчеркивали красоту целого. А у второй, напротив, груди, ягодицы, живот и шея висели, словно на вешалке.
Далее шло бюро путешествий «Ориент», оплатившее целый лист — назначение лицевой страницы сводилось к тому, чтобы привлечь внимание к оборотной, где и было напечатано рекламное объявление.
— Возьмите-ка это туристское бюро на заметку! — сказал Боорман.
Туристское бюро «Ориент».Путешествия в страны Востока, Швейцарию, Италию, Норвегию, Испанию, Марокко и т. д. Путешествия вокруг света. Туризм ради удовольствия и самообразования. Современный комфорт. Отели высшего класса. Опытные гиды. Путешествия расширяют кругозор молодежи!
— Продувные бестии, знают толк в рекламе, но я все-таки попробую взять их на крючок — сейчас самое что ни на есть подходящее время, ведь скоро сезон отпусков. Современный комфорт! Иной раз в городе видишь кучку таких туристов, клюнувших на приманку «Ориента». Обычно они сидят в какой-нибудь колымаге. Те, кто в середине, хорошо слышат голос гида, но ничего не видят. А те, которые сидят по бокам, мокнут под дождем или — если светит солнце — изнывают от жары. По их глазам ясно, что они всей душой рвутся домой, но о возвращении нельзя и думать, потому что деньги за все турне уже внесены вперед и туристы должны неделями или месяцами отбывать повинность — вплоть до гнетущего конца. Когда эти бедняги обращаются в бюро «Ориент», чтобы узнать, как лучше провести свой отпуск, им показывают великолепные цветные фотографии: горы как чистое серебро, лазурные озера и солнечные закаты, от которых прошибает слеза. Чем дальше страна, тем красивее фотография, потому что на дальних путешествиях фирма огребает больше всего. Группа в сто пятьдесят человек, которую отправляют в развлекательное путешествие на тридцать дней, обеспечивает дополнительный доходец в тысячу франков, если «Ориенту» удается сэкономить по одному яйцу в день на человека. Может быть, я и сам со временем создам такое туристское бюро.
— Взгляните-ка! Этих двух симпатичных евреев ни в коем случае нельзя упускать из виду.
Майер и Страусс.Мебель и предметы домашнего обихода. Одежда напрокат. Кредит всем! Все в кредит!
— Чудесные люди! Они, конечно, всеядны, но предпочитают парочки, которые собираются пожениться или только что поженились и еще не обзавелись мебелью. Хотя больше всего они зарятся на чиновников и вообще на людей с постоянным местом службы, потому что в случае чего всегда могут наложить лапу на их жалованье. А если парочка еще не состоит в законном браке, так что жених в любой момент может уйти в кусты, компаньоны разъясняют невесте, что молодого человека вернее всего удерживают вещи, которые так или иначе он должен будет оплатить. А если он не пойдет с нею к венцу — что ему, спрашивается, делать с этой мебелью? Для начала компаньоны навязывают парочке спаленку и салончик, за которые надо платить всего лишь три франка в неделю. Затем следует полное оборудование для кухни: плита, газовая конфорка, кастрюли, посуда — за один франк в неделю. А где четыре франка, там и пять. Какая разница? Вы ее даже не заметите. Затем пианино — каких-нибудь два франка в неделю, стало быть, уже не пять, а семь. Потом швейная машина за пятьдесят сантимов — итого семь с половиной франков, и еще граммофон за двадцать пять сантимов. Значит, за семь франков семьдесят пять центов, сударыня, вы можете отправляться в путь, да к тому же еще с музыкой. Но все эти вещи надо оплачивать год за годом и до конца жизни.
А если вы хотя бы несколько раз не уплатите в срок, Майер заберет свое барахло назад, прикарманив все взносы — в счет своих трудов и амортизации, а затем продаст его заново другой парочке, которая только собирается вступить в брак. Каждый месяц один из сотрудников бюро регистрации браков за соответствующую мзду сообщает им фамилии и адреса всех тех, кто уже успел заикнуться о свадьбе. Иногда дело не ограничивается мебелью, потому что Майер поставляет также подвенечные платья для невест и черные костюмы для женихов. Он поглядывает и на живот девицы — всякое ведь бывает — и сразу же волочит люльку, детский стульчик и кружевные пеленки. В Музее Отечественных и Импортных Изделии все еще стоит кровать, которую я получил от одного из конкуренток Майера. Его фамилия Вайнштейн, и он продал меховое манто стоимостью в тысячу четыреста франков одной торговке креветками, которой пришлось расстаться со своей покупкой, потому что она не смогла выплачивать задолженность больше четырех лет. На манто наложили арест в тот самый момент, когда дама входила в дансинг. И как она ни кричала, что уже четыре года выплачивает деньги, ей это не помогло. Она вцепилась в свое манто, как в единственного ребенка, и ее волочили через всю улицу, пока удалось вырвать его из ее рук… Я случайно шел мимо и спросил, что тут происходит. И тогда мне все рассказала ее дочь, потому что сама торговка креветками уже совсем утратила дар речи. «Взгляните на мою мать, мсье. Это все сделали евреи с улицы св. Катерины», — сказала девушка, тогда как мать хранила горестное молчание. Я сразу же отправился к Вайнштейну, и он подписал формуляр, поняв, что со мной шутки плохи.
