Бэзил и Джозефина - Фрэнсис Скотт Фицджеральд
У Бэзила вытянулось лицо, он откинулся на спинку сиденья:
– Не идти же мне одному: я выгляжу слишком молодо, у меня даже заказ не примут, если со мной не будет кого-нибудь посолиднее.
Увещевания подействовали. Скидди вышел из такси, бросив: «Только по-быстрому», и они вошли в бар.
– Что ты будешь пить?
– Что-нибудь покрепче, – объявил Бэзил, закуривая первую сигарету.
– Два «стингера»[36], – заказал Скидди.
– Это несерьезно.
– Тогда два двойных «стингера».
Краем глаза Бэзил посмотрел на часы. Было двадцать минут шестого. Не дожидаясь, пока Скидди допьет свой коктейль, он сделал знак официанту повторить заказ.
– Нет-нет! – вскинулся Скидди.
– Моя очередь, не спорь.
– Ты же не притронулся к своему бокалу.
Бэзил с отвращением пригубил коктейль. Он заметил, что от новой порции спиртного Скидди немного расслабился.
– Пойду я, – машинально произнес он. – Важная встреча.
Тут Бэзила осенило.
– Я вот думаю: не завести ли собаку? – начал он.
– Не говори мне о собаках, – скорбно пробормотал Скидди. – У меня были страшные переживания из-за собаки. Я только недавно пришел в себя.
– Расскажи.
– Тяжело говорить: это было ужасно.
– Я считаю, собака – друг человека, – объявил Бэзил.
– Честно? – Скидди с чувством хлопнул ладонью по столу. – Я тоже так считаю, Ли. Именно так.
– Никто не любит тебя так преданно, как собака, – с чувством продолжал Бэзил, вглядываясь в даль.
Тут подоспели еще два двойных «стингера».
– Давай я расскажу тебе о моей собаке, которой больше нет, – вызвался Скидди. Он взглянул на часы. – Уже опаздываю, но одна минута погоды не делает – ты ведь любишь собак.
– Люблю их больше всего на свете. – Бэзил поднял свой первый бокал, который еще был наполовину полон. За наших лучших друзей, за собак.
Они выпили. В глазах у Скидди заблестели слезы.
– Давай я тебе расскажу. Взял я эту собаку, Скорлупкой звали, еще щенком. Красавица была, эрдельтерьер, от Мактавиша Шестого.
– Зуб даю, тоже был красавец.
– Еще какой! Давай расскажу…
Заговорив о своей собаке, Скидди заметно потеплел, и Бэзил подвинул к нему свой нетронутый бокал, который Скидди крепко стиснул за ножку. Подозвав бармена, он заказал еще два «стингера». Настенные часы показывали пять минут седьмого.
Скидди понесло. Впоследствии один вид журнальной статьи о собаках неизменно вызывал у Бэзила острый приступ тошноты. В половине седьмого Скидди, пошатываясь, встал на ноги:
– Надо идти… Важное свидание… Просто взбеленится…
– Отлично. Сейчас пойдем мимо стойки – пропустим еще по бокальчику.
Скидди был знаком с барменом и немного поболтал с ним, поскольку время уже не имело значения. Скидди выпил со своим старинным приятелем, чтобы пожелать ему удачи в очень важном деле. Потом он осушил еще бокал.
Без четверти восемь Бэзил вывел Леонарда Эдварда Дэвиса де Винчи из бара гостиницы, оставив его чемодан на попечении бармена.
– Важная встреча… – бормотал Скидди, пока они ждали такси.
– Очень важная, – поддакивал Бэзил. – Я должен убедиться, что ты не уйдешь на сторону.
Когда подъехала машина, Скидди рухнул на сиденье, а Бэзил сказал шоферу адрес.
– Прощай и спасибо тебе! – с жаром выкрикнул Скидди. – Нет, давай, пожалуй, еще куда-нибудь зайдем. Как-никак лучший друг человека.
– Э, нет, – отказался Бэзил, – у тебя слишком важная встреча.
– Ты прав. Слишком важная.
Машина тронулась, и Бэзил смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом. Скидди ехал на Лонг-Айленд проведать могилку любимой собаки.
IV
Прежде Бэзил ни разу не брал в рот спиртного, и сейчас, когда он расслабился, торжествуя победу, три коктейля, которые ему пришлось проглотить, быстро ударили в голову. Возвращаясь в дом Дорси, он воздел лицо к небу и разразился хохотом. Чувство собственного достоинства, утраченное было прошлой ночью, снова вернулось к нему; его грела уверенность в своем могуществе.
Когда ему открыла горничная, Бэзил интуитивно почувствовал, что в нижнем холле кто-то есть. Он подождал, пока горничная не уйдет, затем подошел к гардеробной и потянул на себя дверную ручку. Внутри, подле своего чемодана, стояла Джобена, раздосадованная и испуганная. То ли Бэзил на радостях что-то перепутал, то ли она и вправду просветлела лицом при его появлении?
– Привет.
Она сняла пальто, аккуратно повесила его на вешалку, словно других дел у нее не намечалось, и вышла на свет. Ее прелестный бледный облик дышал покоем, как будто она долго сидела в темноте сложа руки.
– Джордж тебя разыскивал, – индифферентно сообщила она.
– Правда? Я встречался с одним приятелем.
С удивлением она учуяла легкий запах коктейля.
– Но мой друг отправился на могилку своей собаки, поэтому я вернулся домой.
Она вдруг оцепенела:
– Это был Скидди?
– Он рассказывал мне о своей собаке, – мрачно сообщил Бэзил. – Что ни говори, а собака – друг человека.
Она села на диван и уставилась на Бэзила широко раскрытыми глазами:
– Скидди напился до потери пульса?
– Он поехал повидаться с какой-то собакой.
– Вот болван! – вскричала она.
– Ты его ждала? Неужели это твой чемодан?
– Не твое дело.
Бэзил вытащил чемодан из гардеробной и занес в лифт:
– Сегодня он тебе не понадобится.
В ее глазах блеснули слезы отчаяния.
– Не вздумай пить, – отрывисто сказала она. – Разве ты не видишь, во что превратился Скидди?
– «Стингер» – лучший друг человека.
– Тебе всего шестнадцать. Полагаю, ты вчера пошутил, когда стал вещать про безупречную жизнь.
– Конечно, я шутил, – согласился он.
– Я-то вначале подумала, что ты всерьез. Или в наше время люди разучились говорить серьезно?
– Ты нравишься мне больше всех девушек на свете, – тихо сказал Бэзил. – И это – всерьез.
– Ты мне тоже нравился, пока не начал отчитывать меня за поцелуи.
Он приблизился и взял ее за руку:
– Давай отвезем чемодан наверх, пока горничная не пронюхала.
Они вошли в темный лифт и затворили дверь.
– Где-то есть выключатель, – сказала она.
Не выпуская ее руки, в темноте он привлек ее к себе и крепко обнял:
– Это тот редкий случай, когда свет не нужен.
В поезде на обратном пути Джордж Дорси принял неожиданное решение. Он даже стиснул зубы.
– Не пойми превратно, Бэзил… – Он запнулся. – Но скажи: ты пил спиртное в День благодарения?
Бэзил хмуро кивнул.
– Иногда так и тянет на выпивку, – трезво произнес он. – Не знаю, что и думать. Алкоголь убил всю мою родню.
– Господи! – вырвалось у Джорджа.
– Но я завязал. Дал слово Джобене, что в рот не возьму спиртного, пока мне не стукнет двадцать один год. Она беспокоится, что пьянство меня погубит.
Джордж немного помолчал.
– О чем вы с ней болтали целыми днями? Ей-богу, можно подумать, ты не ко мне в гости приезжал.
– Это… это святое, – безмятежно ответил Бэзил. –
