Десять вечеров - Сборник сказок
Перестал Гомбэй то и дело прибегать с поля домой. Взглянет на портрет, а лицо жены улыбается на нём как живое. Налюбуется Гомбэй – и снова за мотыгу. Так до вечера и трудится.
Но вот однажды налетел сильный ветер, сорвал портрет с ветки и унёс в самые небеса. Плача, воротился Гомбэй домой и рассказал жене о своём горе.
Жена стала его утешать:
– Не печалься! Я велю художнику сделать другой портрет, ещё лучше прежнего.
Долго портрет кружился в небе, как сухой листок, и наконец упал на землю в саду князя. Увидел князь красавицу на портрете и захотел во что бы то ни стало добыть её себе в жёны.
– Есть, значит, на свете такая красавица, раз с неё портрет нарисован.
И приказал своим кэраям:
– Разыщите её непременно! И приведите ко мне во дворец волей или неволей.
Стали княжеские кэраи рыскать по соседним деревням и всем встречным портрет показывать:
– Не видали ли вы такой женщины?
В одной деревне говорят: «Не видели», в другой отвечают: «Не знаем!»
Наконец дошли кэраи до того селения, где жил Гомбэй.
Посмотрели на портрет крестьяне и сразу признали:
– А-а, да ведь это хозяюшка Гомбэй-дона42. Она самая!
Пошли кэраи к нему в лачужку. Смотрят, а там красавица, точь-в-точь такая, как на портрете.
– По княжескому повелению мы должны отвести во дворец эту женщину, – сказали кэраи.
Начал их молить Гомбэй:
– Сжальтесь! Помилосердствуйте!
Но они и слушать его не стали. Потащили жену из дому силой. Гомбэй так плакал, что слёзы у него ручьями текли. Жена его тоже плакала, но, покидая дом, успела шепнуть мужу:
– Не отчаивайся! Как только наступит канун Нового года, приходи под вечер к княжескому замку продавать ветки новогодних сосен. Я найду случай с тобой повидаться.
Остался Гомбэй снова один и начал дни считать: скоро ли старый год к концу придёт?
Наконец наступил долгожданный канун Нового года. Взвалил Гомбэй себе на спину столько сосновых веток, сколько мог унести, и направился к замку. Стал он прохаживаться перед замком, громко выкрикивая:
– Новогодние сосны! Новогодние со-осны!
А жена Гомбэя, с тех пор как попала во дворец, ни разу не улыбнулась. Уж и так старался князь развеселить её, и этак, ничто не помогало. Напрасно старались шуты, плясуны и музыканты.
Как только услышала красавица голос Гомбэя, так и просияла радостной улыбкой.
Несказанно обрадовался князь.
– Ну, если тебе так нравятся торговцы соснами, – воскликнул он, – я сам буду сосны продавать.
Вышел князь за ворота и надел на себя жалкие лохмотья Гомбэя, а Гомбэй облачился в княжеский наряд. Случилось так, что лицом был он похож на князя, как родной брат.
Ходит князь вокруг замка да кричит:
– Новогодние со-осны! Новогодние со-осны!
А красавица велела слугам:
– Впустите в ворота вашего господина и заприте их накрепко. Никому больше не отворяйте!
Вошёл Гомбэй в ворота дворца, а навстречу ему жена бежит! Счастье их никакими словами не описать.
Ходил князь, ходил, кричал-кричал, пока не надоело. Вернулся он к воротам. Глядит: железные ворота наглухо заперты. Начал он стучать изо всех сил:
– Эй, разини, не видите, что ли? Ваш князь за воротами стоит!
Отвечают ему стражники:
– Проваливай отсюда, полоумный бродяга, пока голову тебе не снесли. Наш князь там, где ему быть надлежит, у себя в покоях.
Как ни уверял князь, как ни спорил, никто ему не поверил. Так и не впустили в замок.
Пришлось князю всю жизнь по большим дорогам скитаться.
Гомбэй остался со своей красавицей-женой в княжеском замке, а сказочнику в награду спустилась с неба земляничка на длинном-длинном стебле.
Вечер пятый
Подарок девы озера
Давным-давно, когда нынешний город Тоно был ещё деревней, жил в тех местах крестьянин по имени Магосиро. Был он трудолюбив, работал не покладая рук, а всё не выходил из горькой бедности. Вдобавок жена досталась ему бранчливая да сварливая. Недаром говорят: злая жена всё равно что сто лет неурожая. В доме от неё житья не было, целый день ворчала она и бранилась.
Одна была радость у Магосиро: косить траву на склоне горы Мономи. Бывало, ещё только заря на небе разгорается, а он уже накосит столько, что иному и к вечеру не успеть. Значит, и отдохнуть можно. Положит Магосиро косу и любуется, как солнце над дальней горой восходит. За весь день не выпадало ему другой такой счастливой минуты.
Как-то раз косил Магосиро траву на берегу горного озера. Вдруг словно бы кто-то его позвал:
– Магосиро-доно! Магосиро-доно!
Поглядел он вокруг: никого! «Верно, померещилось», – решил он и снова начал махать косой.
Но тут окликнули его второй раз:
– Магосиро-доно! Магосиро-доно!
Распрямил он спину и посмотрел в ту сторону, откуда слышался зов. Что за чудо! Только что здесь ни души не было, а теперь, откуда ни возьмись, явилась на берегу озера молодая девушка. Магосиро такие красавицы и во сне не снились!
Девушка, ласково улыбаясь, поманила его рукой. И вдруг Магосиро почувствовал, что ноги сами несут его к озеру. «Ах, пропал я! Засосёт меня озёрная топь!» – в страхе подумал он, но не мог противиться невидимой силе. Шаг за шагом шёл он к берегу, точно тянул его кто-то, и остановился перед девушкой.
Склонилась она перед ним в вежливом поклоне и повела такую речь:
– Магосиро-доно, у меня к тебе большая просьба. Слышала я, что твои односельчане собираются в скором времени идти на поклонение к храму Исэ43. Пойдёшь ли ты с ними?
При этих словах у Магосиро отлегло от сердца.
– Где уж мне, бедняку, откуда у меня деньги, – ответил он.
– Об этом не заботься, будут у тебя деньги. Только обещай мне исполнить одну мою просьбу.
И девушка грустно поникла головой.
– Сказать по правде, я – водяная дева, живу на дне этого озера. Тоскливо мне, одиноко… Ещё в раннем детстве была я разлучена с моей любимой старшей сестрою. Живёт она в озере Ко, далеко отсюда, возле города Осака. Давно нет у меня от неё вестей, и я тревожусь, как она, что с ней? Очень бы мне хотелось, чтоб ты отнёс ей письмо от меня, как пойдёшь на поклонение в Исэ. Прошу тебя, не откажи мне…
Добряк Магосиро готов был исполнить просьбу девушки, не спрашивая с неё никакой награды.
– Что ж, пожалуй, отнесу письмо. Вот только отпустит ли жена… Она у меня несговорчивая.
– Отпросись у неё и пойди непременно. Вся моя
