Заметки из винного погреба - Джордж Сентсбери
Я мало сталкивался с настоящим домодельным пивом – лишь два случая, но оставившие по себе приятные воспоминания. Когда я жил в Восточной Англии, много кто варил пиво у себя дома, и один деревенский плотник угостил меня напитком собственного изготовления. То был славный легкий эль, такой, который я всегда мечтал пить (в десятки раз лучше убожества, навязанного нам Дорой). Оказалось, что, если учесть все затраты на материалы, стоимость и износ принадлежностей и т. д., он обходится примерно в пенни [xxxix] за кварту. Второй случай был совсем другим. Покойный лорд де Тейбли – больше или, по крайней мере, дольше известный как Лестер Уоррен, – однажды давал в «Атенеуме» обед, на котором присутствовал и я. Он велел доставить из своих чеширских погребов старый эль, которым славилось это графство, чтобы после обеда сделать флип. Последний отпугнул многих боязливых гостей, но не меня, и оказался превосходным. Но я бы с удовольствием попробовал тот эль в его природном виде [xl].
Я никогда не пил мум[131], зная о нем лишь из «Антиквария» Вальтера Скотта, из «Стиха о сэре Ланселоте Богле»[132] и из отчета о бюджетных дебатах, во время которых выяснилась любовь мистера Гладстона всё к тому же Скотту (пусть это облегчит его посмертную участь!). Он будто бы делался из пшеницы, что плохо (пшеницу следует есть, а не пить), и отличался чрезвычайной горечью, что хорошо. Почти все горькие напитки недурны. Еловое пиво я пробовал лишь раз, и оно мне не понравилось. Самое приятное, что делают из черного солода – это, конечно же, благородный напиток по имени «Гиннесс». В этом отношении Англия, пожалуй, не сравнится с Ирландией: наши стауты слишком сладкие и слишком «липкие». Но раньше кое-где в деревнях продавался светлый портер, одна из лучших вещей, придуманных для освежения в жару. Я пил его в Йоркшире у подножия Розберри Топпинга из больших каменных бутылок, похожих на магнумы для шампанского. Но это было почти шестьдесят лет назад. Настоящим лагером не следует пренебрегать, как и настоящим рейнским вином, хотя замечу, что лучший из всех, которые я пил (в славном городе Кингс-Линн), происходил из низовьев, а не с верховьев Рейна. Он оказался таким хорошим, что я написал роттердамским поставщикам, спрашивая, нельзя ли прислать его в Лит, но этому помешали обычные трудности, не дающие установить связь между оптовым торговцем и отдельным покупателем. Всё же я получил некоторое утешение, прочитав восхитительные слова «наше пиво верхненижнего брожения» в послании от производителя, написанном по большей части на очень хорошем английском языке. Что касается английского лагера, то я, признаюсь, никогда не любил его – но, возможно, мне попадались неудачные образцы. Шотландское крепкое пиво великолепно, чего нельзя сказать о тамошних сортах малой и средней крепости. Живя в Эдинбурге, я выписывал такое пиво из Линкольншира [xli], где оно не вызывает никаких сомнений. Лично я разделяю мнение Джона Ячменное Зерно: к северу от Твида – только виски и никакого эля.
«Сидр, яблочный и грушевый, к примеру, является причиной ветров в желудке»[133], по утверждению Бёртона; но он же указывает, что в большинстве графств Англии (с грустью объявляю, что среди них нет Девона), во французской Нормандии и в испанском Гипускоа «это распространенный напиток, и он нисколько никому там не во вред». Я всего несколько раз пробовал грушевый, и он мне вовсе не понравился – может быть, из-за того, что его вкус напоминает о запахе некоего предмета, который кормилица надевала мне на голову во младенчестве. Яблочный же, само собой, никогда не был мне во вред, как в различных английских графствах, особенно тех, которые Бёртон не включил в свой список, а именно в Девоне, Дорсете и Сомерсете, как и в Нормандии. Гипускоанскую разновидность мне, к сожалению, попробовать не довелось.
Кроме того, мне представляется, что изготовление грушевого сидра – это насилие над грушей, замечательным фруктом; яблочный же есть один из самых веских доводов в пользу того, что за производством спиртных напитков приглядывает само Провидение. Ни на что другое яблоки не годятся, но для этого подходят идеально. Я предпочитаю слабые сидры, вроде западно-английских и нормандских [xlii], крепким, а разливной сидр, по-моему, куда лучше бутылочного. Я не пробовал норфолкский, который в последнее время очень хвалят, но в моем погребе стояли сидры с Запада и из Западного Мидленда, как правило, в бутылках, хотя была и пара бочонков. Жаль, что этот напиток – приятнейший на вкус, один из тех что наилучшим образом утоляют жажду, обыкновенно не слишком крепкий и едва ли не прописанный всем подагрикам – следует употреблять с осторожностью, а иногда и вовсе отказываться от него по другим медицинским соображениям. Вместе с бренди – смесь, впервые предложенная мне в придорожном трактире очень любезным фермером из Дорсетшира, с которым я познакомился, направляясь из Шерборна в Бландфорд во время моих первых долгих каникул в Оксфорде, – он необычайно хорош; и кому неизвестен стакан для сидра (см. ниже)? Если таковой найдется, мы просветим его не далее как завтра, хотя могли бы порассуждать об этом предмете прямо сейчас. Что до чистого яблочного сока, то когда я был мальчиком, сборщикам урожая в Сомерсете полагалось по четыре галлона в день. Одна мысль о нем освежает меня.
О меде или метеглине, третьем по счету напитке, происходящем из Южной Британии, я не знаю почти ничего. И не знал бы совсем ничего, если бы не приходский клерк и псаломщик из одной кембриджширской деревни, где я жил; он был смотрителем виноградника, который я арендовал, но к тому же пчеловодом и медоваром. Однажды он дал мне немного своего меда. Не скажу, что я оценил его высоко. Он напоминал легкое светлое пиво – конечно, с медовым привкусом. Но думается, есть много разных способов приготовления меда и, с учетом свойств исходной субстанции, его можно довести до какой угодно крепости. Старинные писатели обычно говорят о крепком меде.
XI. «Смешанные напитки»
Что имел в виду Чарльз Лэм, когда в своей «Исповеди пьяницы» – книге, где жутковатым образом смешаны правда и вымысел, ирония и искренность, искусство и природа, – писал о «мошеннических составах под именем „смешанных ликеров“, содержащих изрядную долю бренди и т. п.»? Явно не пунш – он уже говорил о нем в другом месте. Это выражение, если учесть, что следует за ним, трудно отнести и к бишопу[134] и его родственникам, или к капам[135], но,
