Избранные произведения - Пауль Хейзе
Однако облик девушки противоречил ожиданиям Вальтера.
Вместо холодной искусительницы, готовой любого погубить колдовскими чарами, перед ним стояло юное создание в скромном, даже бедном утреннем платье с рукавами до локтя, пышные волосы были неприхотливо убраны, а серьезное бледное лицо защищал от полуденного солнца льняной зонтик. Когда Жоринда устремила на него безучастный взгляд своих больших прекрасных глаз и тихо спросила о цели посещения, Вальтер вдруг позабыл слова той пылкой речи, которой думал встретить убийцу брата.
Взглянув на злосчастную веранду, чтобы устоять против опасных чар, он спросил самым резким тоном, на который только был способен, она ли владелица этого дома.
Легкий кивок был ему ответом.
— Я пришел, — твердо сказал юноша, — чтобы предложить вам некую сделку. Для этого необходимо представиться. Капитан Вальтер Хаслах, брат того несчастного…
Жоринда непроизвольно отступила назад, а ее нежное лицо стало смертельно бледным. Вальтеру даже показалось, что она хочет убежать, однако через мгновение девушка успокоилась и с тяжелым вздохом произнесла:
— О, как мне жаль вас… и его… и себя!
С губ Вальтера готовы были сорваться слова презрительной насмешки над этим лживым состраданием, однако он не смог ничего сказать. В голосе и в лице красавицы была такая искренняя боль, что ей невозможно было не поверить.
— Не знаю, что вам про меня рассказывали, — со странной поспешностью продолжала Жоринда. — Наверно, меня представляют ужасным чудовищем, и конечно, я навсегда останусь им в ваших глазах, но, видит Бог, я не виновата в этой трагической истории. Хотя зачем я все это говорю? Вы же не будете слушать моих оправданий. Хорошо, я признаюсь, что никогда не желала добра покойному. Это моя тайна, которую знает только Создатель. Но клянусь, я не желала такого печального конца. Я была убеждена, что семейная гордость ограждает Хаслахов от поспешных и необдуманных шагов. И все же это произошло неожиданно, как все несчастья на этом свете. Мне очень жаль, но если вы пришли обвинять меня, то я честно признаюсь, что не испытываю раскаяния. И на этом…
Девушка отступила назад, считая, видимо, разговор оконченным. Пока она говорила, Вальтер не отрывал от нее пристального взгляда, хотя по его мрачному виду не было понятно, верит он ей или нет.
— Мадемуазель, — он в смущении опустил глаза, — я пришел не за тем, чтобы… Знайте, что я в какой-то мере даже понимаю моего несчастного брата… Уверяю, что представление, которое у меня было о вас…
Он запнулся. Кровь прилила к его красивому загорелому лицу. Он судорожно сжал рукой эфес шпаги, словно желая напомнить себе о долге. Устыдившись, что так легко дал себя обезоружить нежному голосу, Вальтер решил говорить лишь о деле.
— Я пришел к вам не по собственной воле. Меня прислал отец…
— Ах! Ваш отец? Чего же ему надо? — лицо Жоринды вновь стало холодным.
— Отец не может найти очень ценной вещи — это кольцо, которое уже более ста лет передается в нашей семье от поколения к поколению старшему сыну — рубин среди алмазов. А поскольку известно, что вы, мадемуазель, большая любительница драгоценностей и собираете коллекцию, — эти слова юноша произнес с подчеркнутой враждебностью, — то мой отец не сомневается, что и это кольцо находится у вас…
Посмотрев на Жоринду, он едва смог вынести ее резкий и гордый взгляд.
— Возможно, — ответила она. — Я вспоминаю, как однажды он показывал всем какое-то кольцо, сказав, что это семейная реликвия. А вечером прислал мне его в ларце из слоновой кости. Можете забрать его в любую минуту.
— Отец заплатит вам тройную цену, — высокомерно сказал молодой человек, поклонившись.
— Передайте ему, что я не торгую драгоценностями. Он офицер, но из рода торговцев, и, конечно, привязан к деньгам. Надеюсь, кольцо не утратит для него ценности, если я откажусь от золота. Идите за мной, я сейчас же отдам вам его.
Она повернулась и с каменным лицом пошла к дому. Резкие слова девушки вызвали в душе Вальтера, скорее, восхищение и уважение, нежели обиду. Не говоря ни слова, с опущенной головой он шел следом за ней. Около дома Жоринда остановилась:
— Вы первый мужчина, который переступает порог моего дома. Не знаю, зачем я делаю для вас исключение. Должно быть, это уронит меня в ваших глазах. Впрочем, теперь уже все равно. Входите.
И он вошел в «сокровищницу» Жоринды, о которой говорил весь Аугсбург. Это была небольшая комната с выцветшими бледно-голубыми шелковыми обоями и узкими зеркалами на стенах. Посредине стоял стол эпохи рококо, на котором беспорядочно сгрудились часы, подсвечники, кувшины и всевозможные дорогие предметы. В полуприкрытом шкафу около стены виднелись редкие ткани и тонкие кружева, вышивки и веера искусной работы. Невысокий инкрустированный деревом комод с позолоченными ручками тоже в стиле рококо служил, видимо, для хранения украшений. Подойдя к нему, Жоринда начала выдвигать один за другим все ящики. Вальтер молча наблюдал за ней, и ему показалось, что обладание этими сокровищами не доставляет девушке никакого удовольствия. Она небрежно перебирала шкатулки, футляры, отдельные цепочки и браслеты, но никак не могла отыскать кольца. Ее щеки покраснели, наконец задвинув последний ящик, Жоринда произнесла:
— Я сейчас слишком взволнована. Но кольцо точно здесь. Не хочу вас дольше задерживать, ведь вам неприятно находиться в моем доме. Даю слово, что вечером пришлю вам кольцо с надежным человеком.
Вальтер понимал, что с ним прощаются, но продолжал стоять.
— Позвольте мне вечером самому прийти, чтобы получить кольцо из ваших рук.
— Как хотите, — ответила Жоринда, — я хотела избавить вас от лишних неприятных встреч.
Она небрежно кивнула Вальтеру, который неловко поклонился и вышел.
Когда служанка, проводив капитана, вернулась в дом, Жоринда неподвижно стояла на том же месте.
— Он ушел? — вздохнула она.
Старуха кивнула и спросила:
— Кто этот господин?
— Вальтер Хаслах! Ах, Анна, я отдала бы все золото мира, чтобы он был похож на своего покойного брата!
Вальтер ушел в глубоком смятении. Несколько часов он бродил за городом, избегая встречи с кем-либо. Вспомнив, что дома его ждет отец, Вальтер испугался предстоящего разговора. Но как солдат, привыкший к послушанию и обузданию своих чувств, он решил немедленно вернуться в город. Измученный, как после долгого и яростного сражения, он с
