Две сестры - Жорж Санд
Нувиль вздохнул.
— Я понимаю вас, — проговорил он, — и вы видите меня глубоко огорченным. Но все же подумайте. Я не такая страстная, увлекающаяся натура, как Абель, а между тем, и в моей жизни бывали безумные ночи, когда, не желая казаться скучным педантом, я оканчивал вечер так же глупо, как он. И все это не помешало мне полюбить честную, хорошую женщину, которая сделалась моей женой, родила мне прелестнейших ребят, и которая, смею думать, очень счастлива со мной.
— Да, но она никогда не была свидетельницей…
— Этого, конечно, нет. Но если бы даже и случилось иначе, быть может, она и тут простила бы мне. Когда сильно любишь человека… Ведь вы не имели времени достаточно узнать Абеля, чтобы действительно полюбить его. Ваше воображение было им очаровано, и именно эту-то сторону вашего существа он и оскорбил. Это большое несчастье для него.
— Будто и впрямь это несчастье так велико? Если вы думаете, что я его не любила, то вы должны скорее радоваться тому, что случилось.
— Слушайте, мисс Оуэн, когда мы расстались с Абелем, я решил, что это будет мое последнее большое путешествие. Я старею, дети мои подрастают, и того, что я собрал за эту поездку, будет совершенно достаточно, чтобы дать мне возможность безбедно и мирно жить в моем семействе при помощи уроков. Абель — совсем иное дело; у него никогда не хватит терпения давать уроки, а потому ему нужно больше денег, чем мне. Когда я оставил его, он был на севере. Дела его шли лучше, чем он ожидал. Он думал вернуться через Пруссию, Германию и Швейцарию в Париж. Но по дороге он встретил певицу, которая когда-то была очень хороша собой и до сих пор еще сохранила великолепные волосы — это, по всей вероятности, та самая, которую вы видели. Она-то и убедила его переменить маршрут. Сама она отправлялась на юг Франции, а оттуда в Италию, и представила Абелю, что в этих местах можно сделать хороший сбор. Сеттимия уже не молода, но она не без таланта. Сама по себе она не может считаться звездой первой величины, но ее участием в концерте нельзя пренебрегать. Мы встретились с ней еще в Венеции; она влюбилась в Абеля и хотела непременно ехать с ним на восток. Но он не хотел брать с собой женщин в это трудное путешествие. Он отказал ей наотрез и оставил ее без сожалений. Я могу вам честью поклясться, что он не разделял ее увлечения, и она не была его любовницей. Она умна и веселого характера. Он любил болтать с ней, но находил, что она слишком нарумянена, и говорил, что не чувствует ни малейшего влечения к ее особе.
— Если я действительно видела ее в Лионе, то он, видимо, переменил свое мнение о ней.
— Это еще вовсе не доказано.
— Как, вы хотите уверить меня, что он увел ее в свою комнату только для того…
— Чтобы свести с ней счеты за концерт и выплатить ей ее долю сбора. Это дело весьма возможное. У Сеттимии, которая живет на широкую ногу, могла случиться нужда в деньгах именно в этот вечер. Абель, которому неудобно было рассчитаться с ней среди шума пирушки, мог пригласить ее к себе в комнату только для того, чтоб передать ей каких-нибудь пятьсот франков, и вы, быть может, сами убедились бы в этом, если бы испуг и отвращение, овладевшие вами, не заставили вас убежать. Те слова, которые вы слышали, нисколько не противоречат моему предположению.
— Но вы не поручитесь мне, что это предположение действительно верно?
— Конечно, нет; но оно весьма правдоподобно. Так много молодых и красивых женщин гоняются за Абелем, что он стал очень разборчив. Я не могу представить себе, чтобы сорокалетняя Сеттимия могла возбудить в нем увлечение. Вы видите, что я вовсе не желаю вас обманывать. Абель не сохранил вам полную верность в ходячем значении слова. В сердце его вы не имели соперниц; но его неудержимо страстная природа и легкость, с которой он смотрит на эти случайные интриги…
— Не говорите далее; я не имею права, я не хочу знать этих вещей.
— И напрасно. Лучше, чтобы вы узнали все прошлое, даже все настоящее, — это дало бы возможность изменить и спасти будущее.
— А вы считаете возможным такое будущее, каким я имею право требовать его?
— О, это без всякого сомнения.
— У вас есть вера.
— Да, потому что я люблю Абеля. Если бы и вы его любили…
— Стало быть, вы меня считаете более виновной, чем он?
— Да, если вы отрежете ему всякую возможность объясниться и оправдаться. Послушайте, вы считаете его неспособным солгать, не так ли? Так будьте же логичны. Вы говорите, что неверность сама по себе, возможность которой вы заранее предполагали, не убила бы вашу любовь. То, что возбудило в вас неодолимое отвращение, это — что вы были почти свидетельницей одного из тех грубых падений, которые чистая женщина, подобная вам, не может позабыть. Но если этого не случилось на самом деле, если окажется, что вы ошиблись? Простите ли вы ему тогда множество других проступков, подробности которых вы не желаете и не можете знать?
— Боже мой, что вы говорите! Сами же вы подтверждаете существование этих проступков, сами же заставляете меня предполагать их бесчисленное множество и требуете, чтобы я тотчас же дала вам положительный ответ.
— Да, мисс Оуэн, это так. Я хочу его спасти, вот почему я говорю вам: примите все его прошлое, как оно было. Но я не хочу приносить вас в жертву, и поэтому-то я говорю вам все, как оно было. Это ужасное прошлое, если вы
