Том 5. Большое дело; Серьезная жизнь - Генрих Манн
Эман все выжидал с тем же циничным и снисходительным видом.
— Так вот, ты наклеишь себе усы, — заявил Эмануэль, решивший играть напропалую, — и выступишь в роли английского капиталиста. Ты попросту ворвешься, когда я буду вести переговоры. Тогда и цена мне будет другая — на сто пятьдесят процентов выше. Что скажешь? А? Как по-твоему? — взволнованно спрашивал он. — Ах, да, кстати, — ты ведь говоришь по-английски?
— Да, кстати, я говорю по-английски, — повторил Эман.
Выражение его лица изменилось, оно стало холодным, жестким.
— Заметьте, сударыня, — обратился Эман к Марго, — что это не я сказал. Подобные авантюры совершенно не в моем духе. Я слишком хорошо изучил свет, чтобы быть тем, за кого вы меня принимаете, сударыня, — закончил он укоризненно.
Это было его единственное суровое предостережение. Он тут же переменил тон на восторженно-мальчишеский.
— А впрочем, гениальная штука! — задорно воскликнул он. — И надо же было такое придумать! Вот что значит талант! Жаль, что я не тот человек. Очень сожалею, что не могу на это пойти.
— Я действительно хотел склонить тебя на мошенническую проделку, — признался Эмануэль. У него только сейчас раскрылись глаза на истину. — Но я и сам мошенничаю, — сказал он, пожимая плечами. — Что поделаешь, если при известных обстоятельствах единственный выход — мошенничество.
Эмануэль не долго раздумывал над этим, он только спросил:
— А что ты мне посоветуешь, если не желаешь изображать английского капиталиста?
— Вот об этом-то я и хочу потолковать с тобой.
Эман был сама честность, само прямодушие.
— Работай!.. А пристраивать чужие изобретения предоставь другим, более оборотливым людям.
Это было сказано главным образом для Марго, хотя он и не смотрел в ее сторону. Но он прекрасно понимал, кто под него подкапывается. Неизвестно, соответствовал ли душевный склад Эмана его профессии, но одним несомненно полезным для нее качеством он обладал — острым умом, проникающим в мысли противника.
Марго действительно сказала мужу:
— Вот видишь. Точно такой же совет дал тебе и папа. Труд, связи или преступление? Что для тебя более приемлемо? Он только хотел, чтобы ты и связи попытался использовать. Но с этим надо покончить — не вышло. Предоставь связи господину Эману. Впрочем, у него нет для этого времени, — настойчиво уверяла она мужа.
Эмануэль отлично понял, что Марго хотела только спровадить его друга, а его самого удержать от новых откровенностей. Поэтому он упрямо возразил:
— Машиной мы ведь тоже обзавелись благодаря связям Эмана. Иначе бы нам ее не видать — при таких-то средствах. Тогда ты была не прочь.
Он бегал по комнате, ероша волосы.
— Эман, разыграй англичанина! — крикнул он.
— Это не солидно. Прежде всего надо своими глазами увидеть эту вещь и пощупать ее, — заявил Эман без обиняков. Он решил, что критический момент наступил, он его достаточно подготовил.
— Хочешь увидеть бомбу? — спросил Эмануэль. Он остановился и машинально повернулся лицом к стенному шкафу. К шкафу подошла и Марго, как бы желая заслонить его собой. Теперь Эману все было ясно.
— Надо полагать, что ваше взрывчатое вещество где-то тут поблизости, — сказал он странным голосом — мягким, вкрадчивым, но и не без угрозы, которая, однако, дошла до сознания слушателей лишь позднее, как эхо.
— Взрывчатое вещество хранится в безопасном месте, — заявила Марго. — Не так уж мы легкомысленны, чтобы держать его здесь, и не так безответственно глупы, чтобы выпустить его из рук.
Ее тон становился все более жестким и решительным. Как же ей было иначе заставить бедного Эмануэля понять, что она вмешалась в разговор с целью оградить его, что он в опасности. И мужественной Марго это удалось.
Положение, созданное Эманом, заставило супругов безмолвно заключить союз против атакующего противника. Это разозлило Эмана. Временное согласие во вражеском лагере не только не послужило для него предостережением, оно сделало его неосторожным. Он сунул руки в карманы и принял еще более деловой вид.
— Делайте что хотите! Я знаю, что без моей помощи вам из клетки не выбраться: на каждом шагу будете нарываться на решетку. Я бы очень удивился, если бы оказалось, что отдел контроля еще не выслал по пятам Эмануэля сыщиков. Разве не так? — выразительно спросил он. Эмануэля эти слова действительно поколебали, и только Марго, ничего не знавшая о невидимом соглядатае, осталась тверда.
— Наше изобретение в безопасном месте, — повторила она, — проведена даже сигнализация для защиты от воров. — И она еще присочинила: — Дело это вообще может провалиться. Бомба разорвется, едва к ней прикоснутся неопытные руки. Понимаете? Мы решили, пусть лучше все взлетит на воздух, но обворовать себя мы не позволим.
Истинной во всем этом была только ее страсть, но именно она-то и произвела на Эмана впечатление, как ни склонен он был везде и всюду подозревать ложь. И он давал увлечь себя все дальше и дальше.
— А кто повезет эту штуку за границу? — спросил он, выкатив глаза.
— За границу? — переспросили удивленные супруги.
— Конечно, ваше изобретение либо прахом пойдет, так как здесь никто не даст вам настоящей цены, либо вы передадите его мне для реализации за границей. У меня есть связи.
— Это запрещено! — вскричала Марго.
— В наше-то время? Да кто же не знает, как это делается!.. — В голосе Эмана послышались презрительные нотки, но Марго держалась стойко.
— Разглашение секретов производства — то же, что государственная измена! Нет, выдавать военные тайны мы не собираемся. Удивляюсь вам, Эман.
— Я думал — вы понимаете, что мы имеем право бороться с бедностью любыми средствами. Это не крамола, а последовательная защита существующего строя. Какая же это «государственная измена»? Разбогатеть любой ценой — наивысшая верность этому строю, — яростно настаивал Эман.
— И шутник же вы! — саркастически заметила Марго.
Так как Эмануэль все еще пребывал в нерешительности, искуситель пустил в ход последний козырь. Голос его упал почти до шепота, и это подействовало неотразимо.
— С кем ты говорил, Рапп, сегодня днем, когда позвонил на квартиру президента «И. Г. Хемикалиен»?
— С его личным секретарем, — спокойно ответил юноша.
— А кто соединил тебя с ним? Ясно, Мелите, ведь личный секретарь слышал танцевальную музыку. Вот они, мои связи. А произошло это всего три четверти часа тому назад. И
