Том 5. Большое дело; Серьезная жизнь - Генрих Манн
— Жду вашего представителя через час, — скороговоркой произнес Эмануэль и положил трубку.
Закончив этот смелый разговор, Эмануэль почувствовал себя как бы слегка оглушенным. Он видел, как его приятель Мулле вырвал сигару изо рта незнакомого посетителя: снова разразился скандал. Фантазия Эмануэля опережала события. Ему уже грезилось, что он ведет переговоры с крупным дельцом и речь идет о сорока миллионах. Да, мысленно он так и отрезал: сорок. С этой цифрой он невольно сопоставил существование, речи и поступки своего приятеля Мулле — и все окружающее вдруг показалось ему невыносимым.
Эмануэль ушел из бара «Централь». Он, однако, понимал, что Мулле на его месте поступил бы точно так же, разыграл бы приблизительно такую же роль. Каждый человек может заменить другого. Каждый ищет в жизни свой путь к счастью. Для Мулле пока этот путь в убийстве, но оно не сулит особого успеха; к тому же это слишком низкопробное средство. Не то чтобы Эмануэль отвергал убийство принципиально, даже при благоприятных обстоятельствах. По своему душевному складу он не склонен был с самого начала обращаться к таким средствам, но, так сказать, по ходу действия все могло стать возможным; сорок миллионов, полученные ценой убийства, были так же хороши, как те сорок миллионов, которые Эмануэль жаждал добыть путем переговоров.
Погруженный в раздумье о жизни и счастье, Эмануэль все еще шагал по сумрачному переулку, где помещался бар. Выйдя на солнечную сторону Паркштрассе, он вдруг сообразил, как ему действовать. Вместо того чтобы беспомощно дожидаться представителя капитала, надо противопоставить ему равноценную силу. Эмануэль сделал изобретение: так он для краткости определил свою роль; а вести переговоры надлежит человеку, который сверх того является представителем капитала, как и противная сторона. И он снова вспомнил об Эмане.
Эман, разумеется, к денежным ценностям не имел ни малейшего отношения, но, глядя на него, каждый поверил бы, что он ворочает огромными суммами. А главное, он умел говорить о них с неподражаемой простотой и легкостью. Эмануэль решил вернуться домой и звонить во все концы, пока не отыщет где-нибудь Эмана. Он уже повернул в сторону Сенного рынка и вдруг увидел Ингу.
Она шла по другой стороне улицы в густой толпе; и лишь время от времени мелькал перед ним ее светлый профиль и золотой локон под маленькой шляпкой. Может быть, это была и не она, а просто его мечта, перескочившая от «большого дела» к ней. Ведь только мысль об Инге придавала прелесть всему делу, прелесть, которой оно само по себе не имело бы, хотя и являлось Для Эмануэля единственной и неповторимой возможностью утоления всех его страстей. И вдруг он понял все: какая сила влечет его, ради чего он бросился в эту пучину приключений, за кем гнался. За Ингой, за ее золотистой головкой в синей шляпе, за ее фигурой, возвышавшейся над толпой. Так как девушка шла в противоположном направлении, он тоже повернул.
Между ними было большое расстояние, которое все увеличивалось; пробиться сквозь воскресную толпу было почти невозможно. Группа рабочих, будто нарочно для этого нанятая, преграждала путь нетерпеливому Эмануэлю. Дойдя до Розенгассе, он решил обойти кругом ближайший квартал, чтобы у моста, переброшенного через канал, поравняться с Ингой. Только ее видел юноша, только о ней мог он думать.
Эмануэль быстро шел по тихим улочкам, то и дело пересекаемым другими такими же; дневной свет скупо проникал под выдававшиеся вперед крыши домов. Наконец он остановился, не зная, куда свернуть. Тотчас же замолкли и другие шаги, раздававшиеся где-то в отдалении, как эхо. Только тут Эмануэль осознал, что некоторое время за ним кто-то идет, шаг в шаг, не быстрее и не медленнее, но глуше, словно тайком. Он огляделся кругом — никого не было; напрасно вглядывался он в сумрачные углы.
Эмануэль двинулся дальше, и тотчас же снова послышались шаги, еще более осторожные. «За мной следят», — решил Эмануэль. Это показалось ему необычайным, такого с ним еще не случалось, он был взволнован. Ясно, что его значение теперь поднялось. Для кого? По крайней мере для некоторых. Прежде всего напрашивалось предположение, что сыщиков приставил к нему страшный Шаттих. А может быть, это уже дело рук председателя «И. Г. Хемикалиен»? Эмануэль пришел в восторг от собственной дальновидности, но ему никак не удавалось разглядеть шпиона и понять, куда тот исчезает, когда он оборачивается.
Вдруг Эмануэль отскочил: в дверях одного из домов шевельнулось что-то темное. Он протянул руку, схватил это «что-то». Оказалось, какая-то старуха; вряд ли ей была поручена слежка. Пока он размышлял, снова послышались шаги, на сей раз еще более громкие; теперь они раздавались спереди, оттуда, где Эмануэль еще не проходил. У него мороз пошел по коже.
Эмануэль остро почувствовал, что недооценивает силы, с которыми вступил в единоборство. Они рано взялись за оружие, и встретить их натиск будет трудно. Трудно будет найти надежных союзников, произвести разведку, действовать смело и уверенно. Поэтому юноша решительно повернул назад и пошел другой дорогой на Паркштрассе. Инги он все равно не встретит, да и не надо: она бы его отвлекла.
Дома он застал одну Марго; она сидела за стынущим обедом; никто не пришел. Двое младших где-то охраняли драгоценный сон боксера. Они предупредили об этом сестру по телефону. А Инга?
— Ты не видел ее? — спросила Марго.
— Нет, — ответил Эмануэль. Марго тоже умолчала о встрече с Ингой на мосту.
Он очень торопился. Что, Эман так и не позвонил? Как же так? Еще ни разу не случалось, чтобы друзья не условились встретиться в воскресенье. Эман часто приходил к обеду… Марго остановила мужа, который взялся уже за телефонную трубку.
— Минутку! Прежде всего надо тебе сказать самое главное. Шаттих продиктовал мне письмо к председателю «И. Г. Хемикалиен», вернее говоря — я сама продиктовала его себе; но подписано письмо Шаттихом, и я собственноручно опустила его в почтовый ящик. Он сообщает в нем, что изобретатель ему не известен, но изобретение сделает эпоху.
— Зря, не надо было! — Он произнес эти слова так резко, что Марго оробела. — Я уже взялся за это совсем с другого конца.
Как именно — он не счел нужным рассказывать. Еще раз позвонил Эману — и опять без результата. Когда он повесил трубку, Марго вдруг спросила:
— Тебе известно, что в концерне есть отдел контроля?
— Нет, — ответил он. — Все это сказки, — но тут же вспомнил, что за ним кто-то следил.
— Все служащие находятся под наблюдением.
Он пожал плечами: преувеличение.
— Откуда ты знаешь?
— Мне предложено там работать.
Первой его
