Портрет леди - Генри Джеймс
– Мелок? – повторила девушка.
– Думаю, он несколько ограничен, себялюбив. И воспринимает себя слишком серьезно.
– Мистер Озмонд очень уважает себя, и я не виню его за это, – сказала Изабель. – Это не худший путь к тому, чтобы уважать других.
На мгновение Ральф почти успокоился, поверив ее рассудительному тону.
– Да, но все относительно – надо чувствовать окружающий мир, соотносить себя с другими людьми. Не думаю, что мистер Озмонд на это способен.
– Меня интересует только то, как он чувствует меня. В этом он безупречен.
– Мистер Озмонд – воплощение вкуса, – продолжил Ральф, рассчитывая поточнее определить отрицательные черты Джилберта Озмонда, но не перегнуть палку и не подставить себя под удар. Ральфу хотелось описать его беспристрастно, с научной точки зрения. – Он судит и оценивает, одобряет и порицает только согласно своему вкусу.
– Очень хорошо, что у него столь безупречный вкус.
– Действительно безупречный, поскольку он помог ему выбрать вас в жены. Но как вы думаете, что произойдет, когда вам не удастся соответствовать этому тонкому вкусу хоть в самой малости?
– Надеюсь, это меня минует – я всегда смогу угодить своему мужу.
При этих словах губы Ральфа искривились.
– В вас говорит упрямство, это недостойно вас! – воскликнул он. – Вы хотите сказать, что вы предназначены для того, чтобы вас постоянно оценивали? Чтобы вечно быть настороже, охраняя чувствительность бездарного дилетанта!
Изабелла внезапно поднялась; Ральф сделал то же самое. Некоторое время они стояли, глядя друг на друга, словно молодой человек нанес кузине оскорбление.
– Вы заходите слишком далеко, – пробормотала Изабелла.
– Я сказал то, что думаю. Я сказал это, потому что люблю вас!
Изабелла побледнела. Неужели Ральф тоже входил в этот тягостный список? Как ей бы не хотелось этого!
– А, так вы тоже заинтересованное лицо! – разочарованно сказала она.
– Я люблю вас, но без тени надежды, – быстро проговорил Ральф, натянуто улыбнувшись и негодуя на себя, что сказал больше, чем намеревался.
Изабелла отошла от него и остановилась, вглядываясь в солнечное безмолвие сада, потом снова повернулась к молодому человеку.
– Боюсь, ваши слова продиктованы отчаянием. Я их не понимаю, но это не имеет значения. Я не спорю с вами – это невозможно. Я только старалась выслушать вас и очень благодарна вам за желание мне все объяснить, – сказала Изабелла ласково, словно гнев, заставивший ее несколько минут назад вскочить с кресла, уже прошел. – Очень любезно с вашей стороны попытаться предупредить меня, если вы на самом деле встревожены. Но я не обещаю вам обдумать ваши слова – я постараюсь забыть их как можно скорее. Вы тоже постарайтесь их забыть – вы выполнили свой долг, и ни один человек не мог бы сделать более. Не могу объяснить вам свои чувства – да и не стала бы делать этого, даже если бы могла. – Она сделала паузу и продолжила с непоследовательностью, которую Ральф заметил даже в состоянии такого волнения, потому что страстно хотел хоть немного ее поколебать: – Я не разделяю вашу точку зрения насчет мистера Озмонда, не могу судить о ней, потому что смотрю на этого человека совсем по-другому. Он не слишком значителен – да, он незначителен, но это человек, для которого общепринятая «значимость» совершенно безразлична. Если это вы имеете в виду, называя его «мелким», тогда он, к вашему удовольствию, действительно мелок. Но я считаю это большим достоинством – самым большим, которое я знаю. И я не намерена спорить с вами по поводу человека, за которого собираюсь замуж. Я нисколько не собираюсь защищать мистера Озмонда. Он не настолько слаб, чтобы нуждаться в моей защите. Даже вам должно казаться странным, что я говорю о нем так холодно, так спокойно, словно о постороннем. Я не стала бы говорить о нем ни с кем, кроме вас, и вам после ваших слов должна ответить раз и навсегда. Вы что же, предпочли бы, чтобы я вышла замуж по расчету, сделала партию, которая отвечала бы честолюбивым мечтам? У меня же только одна честолюбивая мечта – свободно подчиняться своим чувствам. Когда-то были и другие, но они исчезли. Не оттого ли вы против мистера Озмонда, что он небогат? Так именно поэтому он мне нравится. К счастью, у меня достаточно денег – и я никогда не испытывала такой благодарности за это, как теперь. Бывают моменты, когда мне хочется пойти и упасть на колени перед могилой вашего отца. Он сделал, возможно, даже более благородный поступок, чем предполагал, позволив мне таким образом выйти замуж за бедного человека, который переносит свое положение с таким достоинством, с таким равнодушием. Мистер Озмонд никогда не стремился карабкаться вверх по социальной лестнице, не боролся – ему в высшей степени безразличны земные блага. Если это и означает быть мелким, эгоистичным – очень хорошо. Эти слова меня не пугают – совершенно. Жаль только, что вы так ошиблись – другим бы это было простительно, но от вас я этого не ожидала. Ведь вы же можете понять человека, едва увидев его, можете по единому слову распознать прекрасный ум! Мистер Озмонд не совершает ошибок! Он все знает и понимает; это самая нежная, прекрасная, высокая душа. Вы просто заблуждаетесь насчет него – это прискорбно, но я ничем не могу помочь вам. Это касается вас, а не меня.
Изабелла сделала паузу, бросив на кузена взгляд, в котором виднелись чувства, противоречившие провозглашаемому ей спокойствию, – точнее, это была смесь чувств, в которой злость и боль, причиненные словами Ральфа, соседствовали с задетой гордостью. Хотя девушка замолчала, Ральф ничего не сказал, поскольку видел, что кузина еще не высказалась до конца. Внешне она казалась спокойной, но внутри явно вся пылала гневом.
– А каким бы вы хотели видеть моего мужа? – спросила Изабелла. – Вы говорили о парении в небесах – но ведь любое замужество опускает на землю. У каждого есть человеческие чувства и желания, у каждого в груди есть сердце, и каждый должен найти свою половину. Ваша матушка никогда не простит мне того, что я отвергла лорда Уорбартона, и сейчас в ужасе от того, что я готова довольствоваться человеком, у которого нет ни владений, ни титулов, ни званий, ни положения в обществе, – ни одного из этих блистательных преимуществ. Но именно отсутствие всего этого и нравится мне. Мистер Озмонд не денежный мешок – он просто человек!
Ральф слушал с большим вниманием, словно все слова кузины заслуживали серьезного
