Делай, что должно - Маргарита Нерода

Огнев про себя подумал, что не волею судьбы, а все-таки из-за причуд службы кадров. Понятно теперь, почему иссякло терпение у штаба армии глядеть на их художества.

— А вы, товарищ капитан, будете тут руководить прикомандированными?

— Так точно. И материалы собирать, — Федюхин посмотрев немного в сторону, уточнил, — Думаю, как улучшить помощь раненым в живот.

— Богатая тема, — вздохнул начальник АПАЛ.

— Какая у вас по ним статистика есть? — Федюхин раскрыл блокнот и приготовился записывать.

— Не очень радостная. В лучшем случае, тридцать процентов смертности на поле боя. А то и шестьдесят, — Ивашов не глядя, но безошибочно вытащил стиснутый между книгами журнал с записями, — Сегодня же сделаю вам выписки по итогам нашего зимнего наступления. Ранение в живот убивает не мгновенно, раненый успевает вскрыть индпакет и сделать два-три тура бинта. Так и лежат — с бинтом в руке.

Перед глазами Огнева сам собой возник Инкерман и скорчившийся у пробитых скатов полуторки Астахов. Кажется, он даже индпакет вытащить не успел.

Вошел Лапиков, неся кружки и большой чайник с толстой проволокой вместо ручки. Он держал его обрезком рукава от телогрейки.

— Так и лежат, — повторил майор, принимая у того исходящий паром чайник и сам взялся разливать чай по кружкам, — прошу, товарищи. Хороший чай, свежий. Дочка присылает, их лабораторию на юг куда-то эвакуировали, вот и балует меня, старика. Так что статистика, увы…

— Массивные кровотечения? — Федюхин поднял глаза от блокнота.

— Они. Особенно повреждение брюшной аорты. Это, если хотите, злой рок всех подобных ранений. Самопроизвольно они практически никогда не останавливаются. А чтобы с этим что-то пытались делать в полевых условиях, да даже и не слышал никогда. Товарищ Огнев, вы не встречали?

— Прижатие аорты по Шмидту. Но это не для полевых условий. Более или менее применимо при кровотечении у рожениц, и пальцевое прижатие в любом случае работает несколько минут, не больше. Так что с практической точки зрения, увы, мы можем считать раненых с таким кровотечением убитыми.

— Вынести помощь на батальонные медпункты? — задумчиво произнес Федюхин и царапнул карандашом в блокноте, но пока ничего существенного не записал, только изобразил на всю страницу большой вопросительный знак, похожий на скрипичный ключ.

— Практически невыполнимо. Во-первых, врачей не напасешься, во-вторых, оборудование, на батальонном медпункте каждый килограмм чувствуется. Зимой согревать сложно, и по санитарно-тактической обстановке нежелательно задерживать их там ни на минуту.

— Значит, полковой. Добавить туда палатку-операционную, инструменты…

— Тоже сомнительно. Дополнительных трех хирургических бригад на дивизию у нас тоже нет. Нужна методика, надежная и достаточно простая. Такая, какую осилит младший врач полка. Более сложное мы не внедрим, только ценой раздергивания медсанбата.

— Понимаю, — ответил Федюхин, — Раздергаем медсанбат — тогда вообще никому не поможем.

— Опять же, если на полковой медпункт прибудет несколько раненых в живот подряд, и их там оперировать будут, то… — Огнев что-то мысленно посчитал, — Примерно четвертого уже быстрее будет до дивизии довезти. Пробовали.

— В Империалистическую? — Федюхин снова чиркнул что-то в блокноте.

— Да, французы, и у нас чуть-чуть. Не работает. Полковая операционная либо простаивает, либо захлебывается. На практике у них получалось прооперировать двух-трех раненых в день, и это еще считалось активностью. Один такой медпункт за восемнадцать дней не провел ни одной операции.

— В тылу стояли, что ли? Но тогда полк не на позициях, в лагере.

— Не знаю. У меня только пересказ есть, оригиналы на французском и маленьким тиражом. Но скорее всего, организовать не смогли.

— То есть, оперировать в полку никак не получится?

— Никак.

— Значит… в таком случае наша тактика — постараться стабилизировать таких раненых. Согреть, кровь, противошоковые, самые простые — глюкоза по вене, спирт, пантопон. Стрептоцид на рану…, стрептоцид внутривенно, — Федюхин одновременно говорил и торопливо строчил в блокноте, ловя ускользающую мысль на карандаш, — Если наш главный враг, это шок, то бороться с ним надо как можно раньше. В таком случае очереди на полковом медпункте мы не создадим, но самое основное сделать успеем. Раненый задержится там минут на сорок — сорок пять, а в медсанбат мы его отправим уже стабильного. Что скажете, товарищи?

— Может получиться, — начальник АПАЛ и Огнев ответили почти хором, посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Выглядит интересно, ошибок с ходу не вижу, — резюмировал Ивашов, — Выносить на полковой уровень то, что там можно сделать. А вы, товарищ майор?

— Согласен. Причем, как я помню, никто такого не пробовал. Во всяком случае, я не читал.

— А в Финляндии как с ранениями в живот было? Я-то в тридцать девятом еще судмедэкспертом был. А вы же из довоенных кадровых?

— Так точно, из довоенных, — Огнев грустно улыбнулся каким-то своим мыслям, — В Финляндии было скверно. Много переохлаждений, тяжелые шоки, эвентрации, швы у таких переохлажденных плохо держали.

— Значит, зимой при отправке с батальонного медпункта обязательно одеяла, — Федюхин снова вернулся к блокноту, — Хорошо бы грелки химические, с ними быстрее и проще.

— Да. И с осени озаботиться теплыми санями. До батальонного медпункта, скорее всего, их гонять рискованно, дымят. А вот в километре-двух сделать обменный пункт — много пользы должно быть. Но это уже скорее задача санслужбы дивизии направить туда полковых врачей.

— Ну, товарищ Дёмин и направит, и ускорит, и проследит, чтоб дошли. Организатор он отличный.

— Я б сказал, даже хорошо, что наш начальник санслужбы не хирург, — заметил Огнев.

— Это почему?

— Жалко было бы тратить хирурга на организацию.

— Не поспоришь. Значит, вы, товарищ Федюхин, будете смотреть отрицательные результаты?

— Да. Нужно разобраться и в ошибках, и в неудачах. И от них отталкиваться. Делать положительные.

— Ну, ни пуха вам. Завтра пришлю двух человек на практику.

— А что, товарищ майор медицинской службы, — Федюхин произнес это с демонстративной четкостью, — Устав Красной Армии позволяет старшего по званию и прямого начальника к черту посылать?

— В неформальной обстановке и при наличии показаний — позволяет.

— Ну, тогда к черту!

Пользуясь затишьем, Огнев сделал изрядный крюк, завернув в соседнюю дивизию к Денисенко. На новой должности тот ушел в дела с головой и постоянно был в разъездах, улаживая дела то со снабжением, то с расквартированием ППГ в только что освобожденном поселке. Вот уж и вправду, завалить хорошего хирурга по горло организационной работой — худо. Алексею повезло застать старого товарища на месте, тот едва успел вернуться.

Выслушав его рассказ, он какое-то время задумчиво молчал, потом сказал:

— Выглядит красиво. Но ты ж помнишь, сколько на нашем веку такого красивого придумано да похоронено? Один