Делай, что должно - Маргарита Нерода
"Ну вот, и медицину уважили, — дружески улыбнулся майор, — Похоже, товарищи, нас ждет "концерт". Посмотрим, дадут ли моим орлам первый голос”.
Майор, очевидно, был в дивизии новым, ему очень хотелось сразу показать себя с лучшей стороны и безусловно, первому начать предполагающийся "концерт". Разведчик вежливо кивал, не спорил, но предпочел тему не развивать. Большую часть пути он цепко смотрел то по сторонам, то вверх, в медленно светлеющие облака. И руку с автомата убрал, только когда миновали последнюю рощицу и выехали на открытую местность.
В поселке, где расположился штадив, царило очень характерное оживление. Похоже, с “концертом” артиллерист не ошибся. Командир дивизии вызвал отдельно командующих боевыми частями, лишь потом дошла очередь до медицины и снабжения.
Полковнику, командиру дивизии, было сильно за сорок. Плотный, кряжистый, с широким скуластым лицом, наголо бритый, но с лихо закрученными усами.
Дивизия действительно выдвигалась на передовые позиции. На ближайшее время — боевая подготовка и всем ждать сигнала. Дивизионной газете предписано писать только об обороне, но все понимали, к чему идет.
— На подводах, товарищ майор, медсанбат за нами может не успеть. В самый короткий срок мне нужно от вас знать — сколько надо горючего, что с машинами. Чтобы все было на ходу. А с топливом — зампотылу обеспечит. Требовать буду особо!
Зампотылу свел брови и постарался как можно четче ответить, что обеспечит как положено. Из-за шрамов, безобразивших половину некогда красивого лица, выходило у него это сложно. Уже по первому взгляду на начальника тыловых служб Огнев про себя поставил весьма неутешительный диагноз: сработали коллеги-хирурги плохо и по-большому счету, капитана надо отправлять куда-нибудь в Москву, в хороший госпиталь. Потому что есть, что исправлять, и чем быстрее, тем лучше. Нельзя оставлять человека с таким лицом, невнятной речью, и перекошенной осанкой, одно плечо выше другого. И самое худое, что можно понять по набрякшим векам и красноте носа: пьет. Пока еще держит себя в рамках, но очевидно, что трезв зампотылу бывает далеко не каждый день.
Он почти не докладывал, только обозначал: “Есть, товарищ полковник. Сделаем”, предоставляя объяснения своему помощнику, маленькому, кругленькому, лет сорока капитану, в допотопном пенсне на носу-кнопочке. Капитан имел физиономию самую тыловую, более всего он походил на бухгалтера, волей судьбы переодетого в военную форму. Впрочем, кого под конец второго года войны этим удивишь? Он создавал приятное впечатление — деловит, службу знает, на все готов ответ, где сразу доложит, где справится по записям в пухлой тетрадочке в самодельной обложке из двух кусков плексигласа от планшета.
— И я особо ставлю службе снабжения на вид, чтобы нашим частям, особенно медсанбату, больше не требовалось искать продфураж своими силами! — жестко сказал полковник, — Вам ясно?
— Так точно, — откашлявшись, выдохнул зампотылу, — Фруктман, доложите, что с продуктами.
Капитан докладывал, иногда вежливо улыбался, мол все наладим, как же мы можем нашу самую важную службу оставить без довольствия.
Огнев слушал спокойно, но сам вид капитана с первых минут заставил его внутренне подобраться. Опыт еще довоенный ясно говорил ему, что этот вежливый офицер интендантской службы может доставить в будущем немало неприятностей. Видел он уже эту подчеркнутую любезность и деликатные улыбки, когда ездил перед войной по крымским санаториям с проверкой мобилизационной готовности. В одном таком санатории, где его очень уж ласково встречали, он, ни шагу не сделав к заранее накрытому столу, потребовал машину и из Ялты отбил очень жесткую телеграмму в Москву. Но сделали по ней выводы или нет, не знал до сих пор. До войны оставалось всего три недели. Без того не боевого, но очень ценного опыта, он пожалуй легко поддался бы на эту исполнительность и расторопность.
"Может, и впрямь, зря подозреваю? Или не зря? Не знает удержу в дружелюбности или глаза отводит? Цифрами сыплет бойко, но на фронте он человек новый. В тылу не сиделось, или не усидел? Что же ты за фрукт, товарищ Фруктман?"
На какое-то мгновение Алексей поймал на себе очень внимательный и неприязненный взгляд, брошенный поверх пенсне. Но только на мгновение, потому что капитан тут же снова подкупающе улыбнулся.
— Исключительно по недосмотру. С мясным пайком решим как можно скорее. Как говорится, комар носу не подточит. Я в хорошем смысле, разумеется. Но, однако же и повар у вас, товарищ майор медицинской службы. Артист! Сокровище, а не повар, глядите, как бы не переманили такого.
История с коровой, разумеется, не тянула на полноценное ЧП, в стесненных условиях продовольствие добывали еще и не такими способами. Но дивизионный прокурор, деликатно, с глазу на глаз, счел нужным добавить от себя:
— Вы все-таки приглядывайте за своим орлом, товарищ майор. Лучше, чтобы в случае чего, вы его одернули, чем мне потом арестовывать придется. Так-то он и боец хороший, и повар расторопный, но знали бы вы, сколько таких хороших да расторопных без своевременного пригляду в штрафных ротах пропадают.
Прокурор тоже был прислан в дивизию недавно, вместо предшественника, отправившегося на повышение. Но на фронте был с самого начала войны и навидался всякого.
— Я ведь не ради того, чтобы придраться. Но сами, наверное, знаете. Он один раз для дела, другой раз для дела… Потом только стопочку для бодрости тяпнул, ан глядь — либо к бабе на печь дезертировал, либо хищение, либо грабеж, либо еще чего похуже… Там даже не dura lex, а сам дурак.
Вернулся из штаба в медсанбат Огнев уже заполночь, так и не поймав начальника АПАЛ. Со стороны фронта было темно и тихо, ночная степь совершенно по-мирному пахла полынью и упавшей росой. Только иногда дувший с запада ветер приносил чуть-чуть пороховой гари. Потом долетело еле слышное тарахтение пулемета, бухнуло несколько разрывов, по звуку минометных, но с десятка с лишним километров не разобрать. Какая-то стычка, разведка, наверное. “Утром проверить, все ли Федюхин сделал, — отметил для себя Алексей Петрович, — А теперь спать. Даже если начнется большое наступление, раненых привезут через два-три часа самое раннее”.
Утро было спокойным настолько, насколько может быть спокойным утро в медсанбате. Что заставило Огнева по пути на смену внимательно посмотреть на очередного раненого, которого несли в палатку для ожидающих эвакуации, он бы и сам потом сказать не мог.
Глянул в карточку, пощупал пульс, внимательно посмотрел на лицо раненого — и решительно скомандовал: “В операционную, быстрым шагом!” А сам побежал
