Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
* * *
Весь февраль Потемкин был при дворе, на глазах императрицы, но с начала апреля до самой Пасхи находился в разъездах по делам Военной коллегии. В его отстутствие, Екатерина, в который раз прочувствовала, колико глубока ее привязанность к князю Григорию. Его отсутствие она ощущала кожей, и ей было оттого весьма неспокойно. Постоянная его занятость удручала ее, и она колико раз посылала ему письма, указывая, что ему нужон отдых. Любимый муж всегда был в ее мыслях, и ей было больно осознавать, что он далеко не всегда помнит ее. Приближалась Пасха, стало быть, он обязательно должон был появиться с подарком и поздравлениями, чего она с нетерпением ждала. Но перед самой Пасхой она получила письмо с поздравлением от князя Потемкина, где он сожалел, что не может самолично принесть ей поздравление с принятием Святого причастия. Князь желал ей бессчетные лета и непрерывно совершенное удовольствие, а ему токмо ее милость.
Весьма опечалившись, все же Екатерина ответила благодарностью, указав на то, что в их отношениях «рука руку моет». В душе ругая его, что он изыскивает всякие причины не появиться перед ней, не потому что не хочет видеть ее, а дабы помучить лишний раз. Оные его методы она знала, как два плюс два – четыре. Сей человек никак не мог понять, что все его выпады никак не смогут убить ее любовь к нему, зато дают повод его врагам, таковым, как Орловым и Паниным продолжать с новой силой строить свои плутни и козни, о коих Потемкин прекрасно знал, но ей никогда не называл имена своих врагов. Екатерина сама знала, кого надобно приструнить. Совсем недавно она узнала, что Завадовский, страшно ревнуя ее к Потемкину, удумал стать сообщником Орловых. Чего не хватало! Естьли так дело и дальше пойдет, придется ей, без сожаления, расстаться с Петром Васильевичем…
Она положила, на сей раз, послать Бецкого и вице-канцлера, графа Остермана говорить с Паниным, дабы все недруги оставили свои происки противу Потемкина. Особливо она надеялась на графа Остермана, коий три года назад, по приезде из Стокгольма, где несколько лет находился на дипломатической работе, именно при поддержке Потемкина был назначен вице-канцлером. Остерман особой роли в политических играх при дворе не играл, но, по крайней мере, выступить на стороне своего благодетеля был в состоянии.
К радости Императрицы, Потемкин приехал в самый день Пасхи. Как положено, трижды расцеловал государыню, обдав ее пахучим парфюмом. Она просидела с ним в своем кабинете допоздна, обсуждая насущные вопросы. Потемкин остался с ней ночевать. Завадовский узнал о том. Сцена ревности была ужасающей: не сумев сдержать слезы, с убитым видом, ничего не говоря, он предстал пред ней на мгновение и исчез.
Служили обедню в полночь. Екатерина, украшенная жемчугами с брильянтами, одетая в роскошное, полупрозрачное на чехле голубое платье, слушала ее в придворной церкви. Вокруг нее стояли вельможи все в парадных мундирах, дамы в роскошных нарядах. Рядом с ней стоял разодетый в синем с белой отделкой, бархатном, усыпанном бриллиантами камзоле Григорий Потемкин. Завадовский не появлялся. После почти трехчасовой службы, все, восклицая «Христос Воскресе!» троекратно целовались. Ко всему, в оный день, Екатерина, как всегда, целовалась со всеми часовыми, встречающимися на пути, что явно раздражало, рядом идущего Григория Потемкина. Екатерине с трудом удалось растопить его холодный взгляд, после того, как они разговелись, причем Григорий Александрович безжалостно побил все находившиеся в корзине крашеные яйца.
* * *
В воскресенье князь Потемкин был среди придворных на балу в Петергофе. В тот день императрице было представлено много французов, особливо моряков, пришедших в столицу на корабле «Тампона». Императрице понравился особливо один, по имени Маркери, державшийся достойно. Оказалось, что он, к тому же, хороший танцор. Она пригласила французов на бал при дворе в будущую среду. Бал был показателен множеством прекрасных танцоров и танцовщиц, среди них и тот же самый Маркери. Граф Иван Чернышев каким-то образом узнал, что среди них есть еще один прекрасный танцор по имени Вассэ. По просьбе присутствующих сей Вассэ станцевал менуэт и контрданс, сорвав бурные аплодисменты. Но Иван Чернышев, немедля, снова обратился к императрице с просьбой позволить исполнить оные танцы теперь русскому танцору. Им оказался младший Миних, внук знаменитого фельдмаршала, первого из русских главнокомандующих, сумевший одержать победу над турками еще тридцать лет назад. Высокий и статный танцор показал таковое мастерство и мужественную грацию, что сорвал паче рукоплесканий.
Сияя радостью, красавец Антон Миних воскликнул: «Я отомстил за честь России!», что было явным целебным бальзамом для улыбающейся императрицы. Она подозвала обоих танцоров и милостиво с ними поговорила.
Государыня по-новому посмотрела на потомка фельдмаршала Христофора Антоновича Миниха и сына президента Коммерц-коллегии – Сергея Миниха. Недолго поговорив и отпустив танцоров, она спросила, слегка повернув голову к обер-шталмейстеру Нарышкину:
– О чем судачат, Левушка? Здесь много французов, кои любят посплетничать.
Нарышкин и бровью не повел, тут же приступил излагать:
– Они сказывают, Ваше Величество, что фаворит у вас тот же, Завадовский Петр Васильевич, что он в силе, понеже держится Орловых, коих вы почитаете. Знают, что вы вызвали в столицу Архарова, полицмейстера из Москвы, что он входит в фавор. Говорят, что влияние мадам Брюс как будто падает, что американские дела становятся интересными для Европы и беспокоятся: как бы бунтарский пожар не перекинулся из Нового Света в Старый, и что императрица посылает в помощь англичанам десять кораблей.
При известии о десяти кораблях Екатерина саркастически улыбнулась. Обер-шталмейстер замедлил свою быструю речь, нахмурив лоб, вспоминал, что еще доложить государыне. Екатерина ласково-выжидающе смотрела на него. Нарышкин продолжил:
– Что князь Потемкин увлечен своей племянницей, вашей фрейлиной, Варварой Васильевной.
– Мог бы и не говорить мне об оном, граф!
Нарышкин сделал скептическое лицо:
– Матушка, Екатерина Алексеевна, я ж не ведаю, знаете ли об том, али нет.
– Теперь ведаешь, что знаю, Левушка. Молви, что другое новое, дружище.
Екатерина нервно разгляживала ленту на плече.
Граф, повел глазами, дескать: хорошо, будет ведать теперь.
– Сказывают такожде, причем настойчиво сказывают, – продолжил он, – о возможной отставке мадам Ляфон, понеже в Смольном монастыре нет порядку надлежащего. Гуляют такожде слухи, что вскорости приедет фельдмаршал князь Николай Васильевич Репнин, и он займет место Потемкина в Военной коллегии.
Екатерина в недоумении подняла брови.
– Вместо Потемкина? Ну, это уж слишком! – промолвила она с презрением. – Как, однако, слухи лживы бывают, Левушка! – сказала она
