Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко
– Тогда прогони его от себя. Зачем тебе этот негодяй?
– Пан Юрий, он верный мне человек. И хоть тебе он и не нравится, но служит он хорошо!
Мнишек вынужден был уступить. Пусть только его дочь сядет на трон рядом с царем. Она сама тогда найдет способ избавиться от Бучинского.
–Хорошо! Я не стану вмешиваться в твои дела, Димитрий. Но от имени моей дочери твоей невесты требую – удалить Годунову из дворца! Это оскорбление моему роду! И если этого сделано не будет, то ты приобретешь врага в каждом шляхтиче, что стоят за тебя в Москве! Я призову их, и многие уйдут. Рядом с тобой останутся только бродяги без совести и чести вроде Бучинского.
Самозванец испугался этой угрозы. Польские охранные сотни были его надежной опорой в Москве. А мало ли как дело повернется.
–Хорошо, пан Юрий. Я удалю девицу Годунову из дворца. В том даю мое царское слово! Ты можешь ехать в Самбор спокойно. И я передам с тобой подарки моей невесте. Они будут достойны панны Марины…
***
После того как Мнишек покинул дворец самозванец думал было позвать Бучинского, но не стал этого делать. Пан Велимир станет его убеждать плюнуть на слова Мнишека. Но он понимал, что его положение в Московии пока весьма непрочное. У него нет верной опоры среди боярства и дворянства этой страны. А чернь переменчива. Опираться на чернь нельзя. Он это хорошо знал.
Царь вспомнил свою сестру Елену. Где она ныне? Он ведь сам приказал избавиться от всех своих настоящих родственников. Его дядя Смирной-Отрепьев выслан по его приказу в дальний сибирский острог. А его «дяди» бояре Нагие занимали высшие места в совете. Его родная сестра Елена сгинула неизвестно где, по его приказу. А его «мать» Мария Нагая пока в большой чести.
«Как много могла подсказать Елена. Как она умна и как смела. Но я сам приказал избавиться от неё. Мне сказали, что больше никогда не увижу её. Жаль!»
Но горевал царь недолго. На следующее утро он приготовил военные маневры. Он любил подобные развлечения…
3
Варшава. Королевский замок.
Сентябрь 1605 года.
Князь Василий Сумбулов прибыл в Варшаву, новую столицу Польши70, в сопровождении пятидесяти человек, как большой государев посол. Он ехал в хорошей карете с гербами Московии на дверцах. За ним следовали пять карет свиты и всадники сопровождения. Затем тянулись телеги обоза.
Они въехали в город утром. За окном кареты моросил мелкий дождик. Над городскими башнями висело пасмурное свинцовое небо. Посольские гусарские ротмистры, приставленные к посольству, держались ближе к карете. Сумбулов рассматривал их вооружение и доспехи, покрытые каплями воды.
Князь ехал в сопровождении думного дьяка Третьяка Огаркова.
– Видал, Василий Андреевич, что за город? – дьяк взглядывал из окна кареты. – Все не как у нас.
– Красиво.
– Ты про что? – переспросил дьяк.
– Крылья на их доспехах смотрятся красиво и леопардовые шкуры у них на плечах.
– Ты про ротмистров. А я тебе про город. Сумрачно здесь как-то.
– А ты, Третьяк Власыч, и при Годунове в думных дьяках был?
– И при царе Федоре Ивановиче, – сказал дьяк.
– Говорят, что ты человек князя Шуйского?
– Князь Василий мой благодетель. Добро помнить надобно, – неопределенно ответил дьяк.
– Оно так, – согласился Сумбулов. – Я вот от Бориски Годунова какое добро видал? Никакого.
– А ныне? – спросил дьяк. – Видать много добра видишь, Василий Андреевич?
– Ныне я в ближней думе и посольство возглавляю. Все вины, что на мне были, великий государь простил.
– Стало верный ты человек нынешнему царю.
– Дак сам ты сказал, Третьяк Власыч, что добро помнить надобно.
–И нонешнему царю послужим. Только трудненько станет сию службу править, Василий Андреевич.
– Ты про что, Третьяк Власыч?
– Больно много наш государь обещал королю. А выполнить мы ничего не сможем.
Отдать королю Сгизмунду и Речи Посполитой на вечные времена Чернигово-Северскую землю, с городами Черниговом, Путивлем, Новгородом-Северским. Воеводе Юрию Ежи Мнишеку – земли Смоленские, включая замок и город Смоленский, на вечные времена роду его и потомкам.
–Государь ничего из этого королю не отдаст. Чего захотели! За помощь войском государь все уплатил наемникам.
– Сие так, – согласился дьяк, – но письменное заверение было дано государем.
– Мало ли! Таких заверений каждый монарх дает по сотне. А сколь выполняет?
Дьяк не стал спорить с князем. Он имел тайное послание некоторых бояр к королю Речи Посполитой, о котором князь ничего не знал…
***
Король Сигизмунд принял московского посла торжественно. Было произнесено много пустых слов, но о деле никто и полслова не сказал.
Правда король не принял именования «цесарь» и назвал Димитрия Ивановича Великим князем. Сумбулов не стал заострять на сем внимания. Он знал, что главный разговор с королем впереди.
***
Дьяк Третьяк Огарков тайно в первую же ночь предстал перед королем.
Сигизмунд допустил Третьяка к руке.
– Я знаю о вашей тайной миссии, – сказал король по-польски.
Дьяк отлично говорил на нескольких языках. Он ответил на том же языке.
– Ваше величество, многие вельможи Московского государства недовольны новым царем. Ибо он есть не царского рода и ложно объявил себя сыном Ивана Васильевича.
– Но сие вы сами посадили его на трон, – ответил король.
– Сие так. Но ныне ближние люди самозваного царя хотят отдать ему не токмо московский трон, но и ваш, ваше величество.
– Что? – не понял слов дьяка Сигизмунд.
– Вельможи недовольные правлением вашего величества в вашем государстве ищут вам замену. И среди них Юрий Мнишек и его родственник великий примас кардинал Мациевский. И Мнишека можно понять, у него на сотни тысяч долгов. Посадив на трон зятя, и реализовав династическую унию царства Московского и Речи Посполитой, он освободится от выплат.
–И что за предложение вы мне привезли? – спросил Сигизмунд.
–Вам не следует признавать царя.
–Но надо мной стоит сейм. А многие вельможи хотят вести дело с новым московским государем.
– И, ваше величество, намерено требовать, дабы выполнил государь Димитрий Иванович свои обещания?
– Да.
– Тогда у короля есть повод не признать его. Ибо ничего из обещанного вам новый царь отдавать не намерен.
Сигизмунд побледнел. Он ждал чего-то подобного, но чтобы совсем не признать своих обязательств.
– Никто не даст ему на Москве раздавать земли государства.
– Но он царь! Вернее именует себя таковым. Где же его хваленное самодержавство?
– Посол Сумбулов в грамоте новое именование царское привез. И именует себя Димитрий «цесарем и непобедимым государем».
– Пусть именует. Я не признаю за ним сих титулов!
– А я привез вам, ваше величество, послание от вельмож нашего государства с предложением дать нам в цари вашего сына королевича Владислава.
Сигизмунд даже подпрыгнул в кресле.
– Моего сына?
– Вашего сына в цари. После свержения и казни самозванца.
– Но не я же его стану свергать!
– Нет, ваше величество, сие сделают наши вельможи. Сегодня Москва приветствует самозванца и именует его государем великим. Но что будет завтра? Чернь переменчива.
– Но что вам нужно от меня?
– Затяните переговоры. Не признавайте его новых титулов.
– В этом вы
