Охота на либерею - Михаил Юрьевич Федоров

— Здравствуй, Гийом. Рад видеть тебя в добром здравии. Ведь при твоём роде занятий это так сложно.

— А я рад, отец провинциал, что ты рад. Но вдали от Рима здравие часто сохраняется лучше.

Священник улыбнулся, по достоинству оценив шутливое приветствие Гийома, намекнувшего на интриги вокруг Святого престола.

— Итак, письменный доклад о своём визите в Московию ты составишь позже, а сейчас я хотел бы услышать обо всём от тебя лично. Так, знаешь ли, лучше проникаешься духом событий.

— Доклад уже составлен, — сказал Гийом.

Он откинул полу плаща и, достав из висящей на левом боку небольшой сумки свиток, протянул его отцу провинциалу. Тот принял документ, тут же убрав его в ящик стола.

— Как я попал в Московию, тебе известно, — сказал Гийом, — всё прошло великолепно. Безупречное владение русским языком и врождённые способности к лицедейству позволяли мне преображаться в людей самых разных сословий. И это ни разу не вызвало подозрений местных жителей. Как мы и планировали, в Каргополе я встретил этого юношу, Петера. Он показался мне весьма способным человеком. После расставания с ним я отправился в Новгород, чтобы выполнить известное нам обоим задание.

— Об этом немного позже, Гийом. Сейчас меня больше интересует всё, что связано с Петером и его миссией.

— Тут я должен извиниться за свою ошибку, отец провинциал.

— Вот как? В чём ошибка?

— Я неверно оценил возможности Московии и ориентировал Петера исключительно на завладение знаменитой либереей царя Ивана.

— Но это достойная цель.

— Да, но в тех условиях было необходимо бросить все силы на снижение оборонных возможностей русской державы вплоть до ликвидации персон, от которых зависела организация отпора крымскому войску. Я уже составил список тех, кого подлежало устранить в первую очередь, но потом, узнав о количестве имеющихся в столице войск, решил, что русские не сумеют оказать значимого сопротивления татарам. Но князь Михаил Воротынский оказался слишком упорным в обороне, а боярин Дмитрий Хворо станин — умелым и отважным полководцем. Я бы даже сказал — изощрённым. Кроме них было несколько десятков фигур поменьше. Но именно из-за их деятельности не слишком многочисленное русское войско оказалось в избытке обеспечено оружием и щитами для гуляй-города, благодаря чему у Воротынского с Хворостининым появилась возможность проявить свои полководческие таланты.

Отец провинциал сидел молча, обдумывая сказанное. Его правая рука лежала на столешнице, пальцы методично барабанили по полированной кипарисовой плашке. Гийом из прошлого своего общения с отцом провинциалом знал, что это свидетельствует о его встревоженности и поиске путей для дальнейших действий. Наконец отец провинциал сказал:

— Продолжай.

— Петер сработал вьппе всяких похвал. Он на удивление быстро вошёл в доверие к царю и даже стал его крестником, приняв православную веру. Конечно, исключительно для успеха нашего дела.

— Ну разумеется.

— Он сумел, искусно притворяясь православным ортодоксом, оставаться доверительным лицом царя Ивана более полугода, а это не так-то просто. В конце концов, убедив того, что у себя на родине работал в книжном архиве университета, он узнал, где хранится либерея и частично ознакомился с её содержанием. Полное ознакомление в тех условиях было невозможно из-за большого объёма хранилища. И это… это настоящее сокровище. Есть все основания полагать, что кроме античных авторов там хранятся труды первых учителей, которые творили ещё до того, как Константин Великий утвердил христианство как общеимперскую религию.

— Это действительно ценные книги, — задумчиво произнёс отец провинциал, — и знакомство с ними может сильно помочь нам в борьбе с протестантскими еретиками.

— Но кроме этого, весьма вероятно, что там хранятся труды древних учёных, причём не только европейских, но и азиатских. Алхимия, механика, фортификация, тактика действия армий с различным вооружением и многое другое. Эти труды, безусловно, могли поднять католическую науку на новый уровень.

— Это также очень важно.

— И самое главное, Петер сумел убедить царя, что, поскольку нет полной уверенности, что татарам не удастся взять Москву, то либерею следует укрыть где-нибудь вне столицы. И даже добился от него назначения себя главой этой миссии.

— Так-так… — От волнения отец провинциал даже привстал со стула. — Что же было дальше?

— А вот дальше начинается непонятное. Я объяснил Петеру, куда следует доставить книги, чтобы наши польские друзья могли их изъять и передать представителю Рима. Причём он самостоятельно придумал, что надо сделать для того, чтобы убедить охрану следовать его указаниям, а не изначальному царскому приказу.

— Действительно, способный юноша, — сказал отец провинциал, кивая размеренно головой в такт рассказу брата Гийома.

— Судя по всему, он сумел доставить обоз с книгами в нужное место. Но когда к этому городку подошёл нанятый мной польский отряд, то обнаружил только обгорелые руины. Охранявшие либерею стрельцы погибли все. Но не от железа или огня, а от чего-то иного.

— И от чего же?

— Во время нашей последней встречи, отец провинциал, я передал Петеру оружие, доставленное в Рим братом Алессио, который долгое время работал под руководством отца провинциала Мануэла[133]. Кроме этого, юноша получил от меня некоторое количества яда, потому что я изначально предполагал, что у него могут возникнуть проблемы со стрельцами. По всей видимости, он сумел эти проблемы решить.

— Что было дальше?

— Ничего. В городе сгорело всё, и если книги действительно были там, то и они тоже. Из всех строений остался только дом местного купца, который помогал нам.

— Кто же этот человек?

— Некто Афанасий Чердынцев. Странно, что он согласился помочь, не требуя никакой платы.

— Вот как? — У отца провинциала удивлённо поднялись брови. — Чтобы человек чужой веры безвозмездно помогал нам? Тебя это не насторожило, Гийом?

— Насторожило, отец провинциал. Но только в сложившейся ситуации у меня не было возможности выбирать. Да и либерея должна была находиться в его доме не больше двух дней. Я рискнул и проиграл. К тому же не забывай, что Чердынцев и сам погиб во время набега.

— Ты задумывался, почему он вызвался тебе помочь?

— Несомненно, он преследовал собственную выгоду, но каков её характер, я не знаю.

— У тебя есть какие-то соображения по поводу того, что же там случилось?

— Не сомневаюсь, что это дело рук безвестного татарского отряда, который намеренно уклонился от прямого похода на Москву, чтобы в относительной безопасности грабить небольшие города. Поляки видели в обуглившихся брёвнах наконечники татарских стрел. Спустя несколько дней я находился рядом с городом, и один из моих помощников неосторожно развёл костёр, который ночью виден очень далеко. Следовавший в город отряд стрельцов, отправленный